Возвращение

Так прошло восемь закатов солнца. Эста видела тяжелые переживания брата, сердцем чувствовала охватившее его томление в золотой клетке и в душе опасалась, как бы деятельная натура Шауля не толкнула его на какой-нибудь рискованный шаг. Она видела, что большинство раненых достаточно окрепли и не нуждались в посторонней помощи. Они много двигались, и их движения были целенаправленны. Она бесчисленное количество раз видела эти движения раньше, когда они готовились к дальнему походу или близким военным действиям.

Но вот однажды к Шаулю подошел посыльный и пригласил к коменданту. Шауль принял предложение спокойно. Нечто подобное должно было произойти, и если уж удивляться, то только тому, что это произошло спустя столько дней.

Выйдя на улицу из затененного помещения, Шауль не сразу увидел второго всадника, державшего за узду двух оседланных лошадей. На одну тут же взобрался посыльный, поводья второй оказались в руках Шауля и он привычно сел в седло. Втроем они направились к военному лагерю.

Лагерь разместился у подножья горной цепи, отсекающей прибрежную полосу от пустыни Двуречья. Они остановились в центре лагеря, у роскошного шатра командующего армии.

Силонос сидел в центре шатра. Перед ним на небольшом раскладном столе лежало несколько сшитых вместе папирусов. Шауль обратил внимание на кресло, в котором сидел командующий. Кресло также было складным, изготовленным их прочных ветвей старой оливы. Спинка и сидение кресла были сделаны из хорошо обработанных кожаных ремней шириной в три дактиля. Неподалеку от стола находилось еще одно кресло. Силонос пригласил Шауля сесть.

Стенки шатра хорошо защищали от ярких лучей утреннего солнца, и Шаулю показалось, что здесь еще не наступил рассвет.

Привыкнув к густой тени шатра, он разглядел поразивший его светильник, подвешенный к потолочным креплениям. Это был диск, не менее локтя в диаметре. Он напоминал Шаулю увеличенное в сотню раз зерно чечевицы. В такой диск могло свободно войти полтора када оливкового масла.

Через равные промежутки, по периметру диска, располагались семь расширяющихся кверху рожков. В каждый рожок входил фитиль толщиной в дактиль . Такой

светильник мог давать много света, с одобрением подумал Шауль. К тому же светильник был необычно красив. Нижняя плоскость диска была порыта концентрическими кругами золотистой глазури.

Круги отделялись друг от друга узкими полосками угольно-черного цвета. Этот контраст оживлял тяжелый диск, круги как бы пульсировали, непрерывно двигались, плясали, играли вместе со светом горящих фитилей.

Если представиться случай, решил Шауль, он разыщет мастера и закажет не менее десятка таких светильников. Пусть дед Ахав, Эста, родители и близкие ему люди не мучаются, зажигая ночью коптящие плошки, факелы или смоляные кружки.

Видя с каким интересом Шауль смотрит на светильник, Силонос грустно улыбнулся, но ничего не сказал.

Молчал и Шауль. Он не мог понять причину столь разительной перемены в отношении к ним, пленным, как и само необычное появление коменданта на палубе триремы. То был рискованный прыжок смелого и опытного наездника, хорошо знающего свою лошадь, объективно оценил увиденное Шауль. Наездник заслуживал высшей оценки!

Эста, конечно в свое время многое рассказала Шаулю о гекатонтархе Силоносе, дружески относившемуся к Эльазару, и о невольной симпатии, возникшей у неё, тогда еще рабыни, к этому эллину. Однако о том, что она узнала в коменданте того самого Силоноса, она, по непонятной ей самой причине, скрыла. Она боялась нарушить появившееся спокойствие. Всему свое время, решила Эста, главное, чтобы Шифра ничем себя не выдала!

Всё это и было причиной того, что Шауль не видел связи прошлого сестры, а тем более Шифры, с этим блестящим эллинским офицером.

Наконец, Шаулю надоело молчать. Он решил обратиться к коменданту и выяснить, как он думает поступить с ними, пленными?

Но увидев, что тот обратил свой взгляд вглубь шатра, лишь теперь Шауль обнаружил, что добрую половину помещения занимает аккуратно расставленное оружие его воинов: меч к мечу, щит к щиту, отдельно метательные ножи, отдельно поясные, лишь дротики и короткие копья были свалены в одну объемистую кучу.

Внезапная догадка пронзила сознание Шауля. Быть может, эллина интересует оружие? Многие сейчас нуждаются в оружии. Если так, то Шаулю стала понятной причина перемен в их положении.

Возможно, Шаулю удастся заключить хорошую сделку с командующим, и он сможет продать коменданту, не только множество великолепного оружия, изготовляемого кузнецами Эфирики, но и несколько сотен хороших лошадей, выращенных на его и деда Ахава ферме?

Но, главное, он сможет облегчить участь сестры, несущей в себе ребенка Эльазара, да будет память о нем благословенна.

"Неужели его предположение получит подтверждение? – с надеждой думал Шауль, – неужели вновь их выручит оружие, но теперь столь необычным путем?"

И когда Силонос, внимательно изучавший Шауля, пришел к выводу, что тот не связывает прошлое из жизни Эсты и Шифры с их сегодняшним положением, облегченно вздохнул. Подошел к оружию, извлек удлиненный, чуть изогнутый меч, обладающий удобной рукояткой из дорогого дерева.

– Это оружие принадлежит тебе? – сухо спросил комендант.

– Это мой меч, – подтвердил Шауль.

– Я возвращаю его тебе, – так же бесстрастно продолжал комендант. – Надеюсь, твои люди достаточно окрепли и вы в силах двинуться в дальнейший путь, в Эфирику, к благословенным берегам Колхиды.

– Это так! – ответил Шауль, потрясенный услышанным.

– Однако… – как бы раздумывая, продолжал командующий. Этого "однако" и ждал Шпуль. Что потребует от него комендант? В какую цену обойдется их освобождение?

Все тревожные вопросы, возникшие у Шауля, не помешали ему почувствовать доверие к эллину. С ним можно иметь дело. Это не мерзавец Апеллес, который когда-то купил у деда Ахава сотню лошадей, но в итоге заплатил только за половину, вспомнил Шауль,

Комендант – совсем другой человек, прямая противоположность Апеллесу, – твердо решил Шауль. Особенно его тронуло то, что, будучи невооруженным и, выслав из шатра солдат охраны, комендант возвратил Шаулю грозное оружие. Это был шаг высшего доверия.

Шауль взял меч. Приставил ко лбу, приветствуя командующего, затем аккуратно возвратил меч на прежнее место, у стенки шатра.

Командующий с интересом наблюдал за действиями Шауля.

– Если командующий позволит, я с благодарностью приму мой меч, но лишь вместе с оружием моих воинов, – тихо, но решительно сказал он.

Наступило напряженное молчание. Эллин что-то важное решал. Затем, в знак согласия, кивнул. Однако Шаулю было непонятно: одобряет ли офицер его решение или нет? Быть может, командующий оценил сам факт возвращения оружия пленником и тем самым его мирные устремления? Но может быть…

Мысли Шауля прервал неожиданно заданный вопрос:

– Сколько времени вам понадобиться, и во что обойдется казне изготовление кузнецами Эфирики десяти тысяч единиц оружия разных типов, и пяти тысяч металлических щитов?

Это и был вопрос, на который рассчитывал Шауль. Все стало на свои места. Их отношения приняли взаимную заинтересованность. И он спокойно ответил: 20–25 талантов серебром. Затем добавил: я привлеку к выполнению твоего заказа, лучших кузнецов Эфирики. А у нас таких немало!

– Договорились, – подытожил командующий. – И еще: согласишься ли ты быть одновременно и моим представителем по выполнению этого заказа?

– Сочту за высшее доверие, – горячо ответил Шауль. – Я хорошо знаю многие районы Колхиды, где для изготовления оружия имеется хорошее железо, медь и бронзовые сплавы!

– Сколько времени вам необходимо, чтобы добраться домой? – спросил командующий. – Ты ведь делаешь этот путь не впервые?

Шауля удивила теплота, появившаяся в голосе командующего, особенно, когда он произнес слово домой.

– Если еще раз не столкнемся с триремой, – с улыбкой ответил Шауль, – если нас не ограбят и не пустят на дно пираты, если не застанет буря и тому подобные неожиданности, то понадобиться чуть больше двадцати закатов солнца.

– Значит, – перехватил разговор командующий, – только дорога займёт более сорока восходов солнца, – и, очевидно, не меньше времени понадобиться для мастеров-оружейников. Всего около трех рождений луны. И это – в случае, если не произойдет ни одного " если" о которых ты говорил, с такой же улыбкой ответил эллин, – не так ли?

– Так, – согласился Шауль.

– Ну а если дорогу сократить до семи восходов солнца?

– Каким образом? – удивился Шпуль. – Даже самая быстрая галера с сотней гребцов и полотном, надуваемым попутным ветром, не сможет преодолеть за семь заходов солнца расстояние до Эфирики.

И Шауль мысленно представил бесконечное побережье Великого моря, множество островов Эгеи, Геллеспонт, Босфорус, наконец, Понт Эвксинский.—

– Таких возможностей я не вижу, чтобы за семь заходов солнца… – с огорчением сказал Шауль.

– Готов ли ты с твоими людьми проделать иной путь, пеший от Александрии до Колхиды через Каппадокию? – и командующий провёл на карте прямую линию, пересекающую Малую Азию в самом узком месте между Великим морем и Понтом Эвксинским.

– Это великолепное решение, – с восхищением сказал Шауль, но еще более опасное, чем морской путь. Придется пройти территории семи или восьми племен, и не все они дружески настроены к жителям Эфирики.

– К тому же, – добавил командующий, – путь лежит через горные цепи Понтийских Альп, бурные реки Пирам, Ирис и Гелис, а среди твоих спутником восемь женщин. – Затем медленно и с глубоким чувством сказал:

– И одна из них – твоя сестра – несет в себе продолжение жизни Эльазара бен Рехавам.

Услышав сказанное, Шауль замер." – Я схожу с ума или всё это мне показалось? Эллин назвал полное имя Эльазара."

Видя растерянность собеседника и, желая ему помочь, офицер сказала, что Эльазар служил в крепости Дура-Европос, в его конном отряде.

– Ты Силонос?! – приходя в себя, спросил Шауль. Я много хорошего слышал о тебе от Эсты, Шифры и Эльазара, ставшего моим братом, – и тихо добавил: – Да будет память о нем благословенна.

– Что ты сказал? – высек каждое слово Силонос, – что ты сказал?!

И Шауль сообщил все, что знал о гибели Эльазара и о событиях, предшествовавшим трагедии.

Силонос сидел, стиснув зубы. Молчал. Его лицо, огрубевшее от солнца и ветра, стало мраморно белым. И Шауль, неожиданно для самого себя, с исчерпывающей полнотой понял, что за их вызволением из плена, за их поселением во дворце коменданта, за полученным им, Шаулем, весьма выгодным заказом оружия стоит нечто более значимое, нежели обычная, хотя и крупная, торговая сделка.

– Вас будет сопровождать отряд фессалийцев, – сухо и отчужденно произнес Силонос. Чувствовалось, что он еще не справился с потрясением, от только что услышанного. – Это лучшие из моих воинов. Их возглавит опытный офицер Филон. У него и у тебя будут карты с точным указанием дороги.

Он пригласил Шауля к невысокому столику. Оба склонились над развернутым папирусом. С первых же слова Силоноса Шауль понял, что тот тщательно изучил предполагаемый путь. Он говорил о всевозможных препятствиях, которые встретятся на их пути, о местах удобного и безопасного отдыха. О народностях и племенах, территории которых им придется пересечь, и даже о налогах, которые предстоит уплатить.

Слушая Силоноса, Шауль удивлялся его знанием местности и точностью лежавшей перед ним карты, однако Силонос не мог знать, что Шауль был знаком со многими вождями обитавших в этом районе племен. Они не раз покупали в его хозяйстве породистых лошадей.

– Для женщин, – меж тем продолжал Силонос, – уже приготовлены удобные палантины, каждый из которых надёжно закреплен на спине лошади, способной пройти долгую и нелегкую дорогу.