Возвращение

Дома, в Эфирике, Шауль слыл мастером ловли рыбы. Под его руководством были сплетены десятки ловушек из тонких и гибких ветвей прибрежного лозняка.

Верши были установлены в местах, где река мельчала и растекалась вширь. Затем рыболовы заходили в воду стучали в бубны, били ладонями по воде, громко перекликались, гнали рыбу к расставленным ловушкам. Вскоре перепуганная рыба заполнила уготовленные ей верши.

Насытившиеся, уставшие после долгого перехода люди, засыпали тут же, на месте, не удалясь от костров, ночной холод давал себя знать. И дежурившим воинам то и дело приходилось оттаскивать людей от огня, угрожавшего их жизни. Лагерь затих далеко за полночь.

Шауль не сомкнул глаз он медленно прохаживался между гаснущими кострами Натанель и Шломо крепко спали, положив под головы снятые с лошадей седла. Около них присел Шауль.

Подсохшая одежда приятно согревала, навевала дремоту. Он думал о Шифре. Даже затеянная им рыбалка была посвящена ей. Он знал, что Шифра любит рыбу и умеет готовить превосходную еду. И, действительно, она это доказала.

Шифра заполнила промытое брюшки форели душистыми травами, базиликом и розмарином, обернула рыбу крупными листьями и запекла в углях костра. Такой вкусной рыбы он никогда ранее не ел.

Шифра, Эста и другие женщины его группы находились в просторном дорожном шатре. До Шауля доносились их приглушенные голоса. Они не спали. Вдруг он увидел, как от шатра отделился силуэт и направился к нему. Он знал, что это могла быть только Шифра. Он мысленно вызывал её. Ждал. Очень ждал. И все же, когда увидел, что она идет к нему, не поверил своим глазам. Боялся проснуться и тогда приближающийся силуэт исчезнет. Он сидел, не шевелясь, пока не услышал её голос.

– Спасибо тебе Шауль. Наловленная тобой форель возвратила меня в далекое детство, к тем временам, когда я, мои сестры и Эльазар, да будет благословенна его память, ловили рыбу в Аялоне.

Конечно Аялон – по сравнению с Пирамом – вовсе не речка, а ручеёк, но и мы были такими же маленькими ручейками… – Шифра замолкла, задумалась.

– Куда нас гонит нелегкая судьба… – не то спросила она, не то пожаловалась. – Из всех близких остались у меня только Эста и ты.

Шауль приподнялся, стал на колени. Взял её руки в свои, приложил к лицу:

– Нет, – горячо прошептал он, – ты не одна! У тебя большая любящая семья. Ты стала для всех нас самым дорогим человеком! Невозможно представить, как мы все тебя любим! Ты стала нам дороже нашей собственной жизни!

– Я это знаю, – услышал он взволнованный голос Шифры, – и не хочу обманывать. Я люблю тебя как родного брата. И ты действительно стал для меня родным братом.

– Если только в твоих силах, Шауль, – прости меня! – и он увидел бледное, бесконечно дорогое лицо, озаренное светом догоравшего костра. – Прости… Я этого не выдержу!

Шауль встал, склонил перед ней голову, произнес: – Шифра, моя бесконечно любимая… сестра! Будет только так, как того пожелает твоя измученная и от того еще более дорогая нам душа….

Не в силах что-либо ответить, она пошла обратно к шатру. Он шел рядом. Она остановила его. Не глядя в его сторону, опустила голову и исчезла за пологом шатра.