Возвращение

О состоявшемся разговоре между Силоносом и Шаулем, Шифра узнала от Эсты. И Эста была огорчена почти полным безразличием подруги. Однако, несмотря на все старания Эсты, ей не удавалось вывести Шифру из тяжелой меланхолии.

С Шифрой происходило что-то неладное, если она не обрадовалась столь важным вестям. Эсту охватил страх.

Шифра же никак не могла понять, почему за все эти дни Силонос ни разу с ней не встретился, ну хотя бы в память о своем друге Эльазаре…

Теперь он отправляет её в Эфирику. Невыплаканное горе всех последних месяцев превратило её сердце в камень. Она не могла произнести ни единого слова. Была молчаливой, отрешенной от всего. Почти ничего не ела, осунулась и стала подобна угасающему дню.

Занятый сборами в дорогу, Шауль не упускал ни единого случая, чтобы увидеться с сестрой и Шифрой. Был деятелен, энергичен. К нему возвратились уверенность, искрящийся юмор, жизнерадостность. И только при встрече с Шифрой гас. Он видел происшедшие в ней перемены, но был бессилен помочь ей.

Однажды, заглянув в женскую половину замка, он увидел невысокого худого мужчину в белых одеяниях, разговаривающего с Эстой. Седая борода старика сливалась с белой головной повязкой и такой же белизны мраморной стеной. На долю секунды Шаулю даже показалось, что с сестрой разговаривает не человек, но откуда-то появившееся смуглое доброе лицо. Только лицо и нечего более.

Еще большее удивление вызвала у Шауля сестра. Она чему-то искренне радовалась. Что-то оживленно рассказывала, непрерывно жестикулировала руками, улыбалась.

Со дня гибели Эльазара он ничего подобного не видел. Со смуглого лица старика также не сходила добрая понимающая улыбка.

Увидев приближающегося брата, Эста пошла ему навстречу.

– Это рав Нафтали. Я тебе многое о нем рассказывала. Помнишь?

Удивленный и обрадованный Шауль, быстро подошел к раввину.

– Глубокоуважаемый учитель! – вырвалось у Шауля. – Я многое слышал от сестры и Эльазара о твоих добрых делах, и можешь считать меня твоим вечным должником, – горячо сказал он, пожимая протянутую руку.

– Спасибо тебе за добрые чувства, – ответил Нафтали, – я как раз беседую с твоей сестрой о наших общих знакомых, о наших общих потерях, да будут они последними и, наконец, о наших общих планах на ближайшее время.

Постепенно улыбка, вызванная радостью встречи, сменилась на его лице тревожной озабоченностью.

– Оставаться в Александрии нам, иудеям, становится не только рискованно, но и опасно. – Теперь он обращался только к Шаулю: – возвращение Лисия из Иудеи, для нас так же опасно, как и его невозвращение.

Шауль молча слушал, обдумывая слова Нафтали. – Не всё, что говорил этот мудрый человек, было Шаулю понятным. Видимо рав Нафтали знал значительно больше, чем рассказал и Шауль продолжал внимательно слушать.

– Возвращение Лисия было бы для нас предпочтительнее, – тихо сказал Нафтали, – хотя он никогда не слыл нашим другом. Однако его невозвращение развяжет руки парфянскому наследнику Арсаку, который горит желанием свести с нами свой кровавый счет. А уж он, принц Арсак, имеет богатый опыт расправы с беззащитными людьми.

Так что, дорогой сын мой Шауль, ты, твоя сестра, все мы оказались, подобно созревшим ячменным зернам, между двух каменных жерновов.

– Значит, будем сражаться! – решительно ответил Шауль и прикоснулся к своему мечу. – У меня в отряде пятьдесят три храбрых и опытных воина.

– Я и не ждал иного ответа, – спокойно сказал Нафтали, – но даже если бы нас было не пятьдесят, а пять сотен, нам не устоять перед огромным войском Арсака. Погибнуть же в бессмысленной схватке – великий грех перед Всевышним…

Шауль вопрошающе смотрел на Нафтали. Он не мог понять, куда клонит этот умудренный знаниями и опытом человек.

– Кроме храбрых воинов с нами много женщин, стариков и детей… – тихо произнес Нафтали, – и нельзя допустить, чтобы все мы исчезли, не пытаясь спасти наши жизни, дарованные Всевышним. Нужно какое-то новое решение, где мечи будут обнажены только в самом крайнем случае, для спасения беззащитных.

– Значит, – начал догадываться Шауль, – все мы должны оставить Александрию и идти в Эфирику. Там мы найдем спасение, места хватит для всех. Иберы – наши добрые друзья! Я в этом убедился за многие, многие годы! – горячо сказал Шауль.

– Да, именно так, – подтвердил рав Нафтали. – Закупка оружия командующим позволит вам, захваченным на корабле "Биркат– Эль– 7" и нам, расставшимся со своими домами в Дура-Европосе, оставить Александрию.

– Тяжка судьба иудеев, – с болью и грустью сказал Нафтали.

Он взглянул в сторону оконных проемов. Близился вечер.

Старик бережно вынул из висевшей на его боку сумки молитвенную накидки, пошел в конец комнаты, накинул на плечи. Повернулся лицом к Иерусалиму. Начал самозабвенно молиться.

К нему присоединился Шауль. Свою молитву, обращенную к Всевышнему, горячо шептали губы Эсты.

Завершив молитву, Нафтали, ни к кому конкретно не обращаясь, грустно произнес: – Найдется ли для всех нас спокойный уголок на этой земле?

– Найдется! – горячо ответил Шауль. – У нас хватит на всех хлеба, сыра и вина. И земли много, правда, она не всегда ровная, как долина Аялона в Иудее, которую мне посчастливилось увидеть.

– Эфирика – страна гор, – продолжал Шауль, – но есть реки и озера, где вода прозрачна, как воздух и в этой воде много рыбы. Подножье гор покрывают плодоносные деревья, а в селениях немало мастерских, где работают гончары, кузнецы, шорники и кожевенники…

Мы поможем вам построить жилища, так что у всех будет работа и крыша над головой.

– Спасибо тебе, сын мой, – ласково сказал Нафтали. – Да воздастся тебе за твое доброе сердце, за желание помочь обездоленным братьям, особенно, когда они крайне в этом нуждаются.

А теперь в дорогу. Трудную, долгую и опасную. С Богом! Такова наша доля.

Нафтали что-то про себя прошептал, видимо молился, а затем четко произнес: "В добрый час! " – и возложил руки на головы Шауля и Эсты.