Возвращение

Гесиод некоторое время молчал, то ли обдумывая то, что хочет сказать, то ли глубоко переживая это, потом продолжил: – Среди эллинов также имеются разные люди. Есть и такие, кто видит в богах Эллады не высшую силу, управляющую миром, но свою человеческую мечту об идеальном устройстве этого мира..

Рав Нафтали слушал молча, по-прежнему не глядя на говорящего, и Шаулю показалось, что Нафтали это делает преднамеренно, чтобы не смущать купца своим проницательным взглядом.

Затем, стараясь быть предельно деликатным, произнес:

– Если всеми уважаемый Ахав и мать новорожденного Эста приглашают тебя на торжество брит-мила, – то твое присутствие богоугодное дело. Такова наша вера. Но ты принадлежишь к другому миру. И твоя воля поступать, как сочтешь нужным.

А так как я услышал в твоем ответе не осуждение этого важного для нас события, но понимание, что так редко встречается в столь враждебном иудеям мире, я присоединяюсь к просьбе Ахава, Эсты и, надеюсь, его самоотверженного брата – Шауля.

Нафтали внимательно посмотрел на Шауля и с большой душевной теплотой добавил:

– Эсте положено хоть немного радости после гибели мужа.

От этих слов священнослужителя у Шауля перехватило дыхание. Рав Нафтали впервые называл Эсту женой покойного Эльазара, что означало признание младенца законнорожденным сыном.

Это был самый радостный для Шауля момент за многие месяцы.