Возвращение герцога

Брови Софи поползли вверх. Что? Почему они не разрывают помолвку? Отец уже обращается к Хью без титула – значит, по крайней мере понимает истинное положение вещей.

– Хотите сказать, вам нужно время на то, чтобы обдумать, как половчее расторгнуть помолвку? – раздраженно уточнил Хью.

– А что вы от нас хотите? – послышался пронзительный голос Валентины, полный тревоги. (А-а, вот, значит, почему она не подслушивала под дверью! Она в кабинете, с мужчинами.) – Вы больше не герцог. И в ближайшее время им не станете.

– Я не стал бы это утверждать, – слишком уж уверенным тоном отозвался Хью.

Софи задумалась. Что бы это могло означать? Почему они все так странно себя ведут? Закон наследования титула не допускает толкований. Титул принадлежит Филиппу. У Софи засосало под ложечкой, как девять месяцев назад, когда она узнала о смерти Малькольма Грейсона.

– Тем не менее! – уверенным, не допускающим возражений тоном отозвался сэр Роджер. – Мы намерены отложить решение о помолвке до тех пор, пока не прояснится вопрос с титулом.

Звук отодвигаемого стула подсказал Софи, что по крайней мере один из собеседников встал. Несомненно, Хью.

– Дело отнюдь не закончено, сэр Роджер, – возвестил Хью. – Сейчас я ухожу, но прошу дать мне несколько дней.

Софи опрометью бросилась по коридору на черную лестницу и перевела дух лишь тогда, когда очутилась в своей спальне, за надежно закрытой дверью. Нельзя, чтобы кто-то увидел, как она крадется через холл. Привалившись спиной к двери, она тяжело вздохнула. С нее довольно. Все какие-то странные! Филипп выкрал ее из парка, отец и мачеха отказались разорвать помолвку, хотя претендент на ее руку теперь не только не герцог, но и – вполне возможно – убийца. А Хью ведет себя так, будто у него есть права на титул, который, очевидно, принадлежит его кузену. Какое-то безумие!

Софи была не из тех, кто сидит смирно и дожидается, пока другие принимают важные решения относительно ее будущего. Она, как никто другой, была в состоянии помочь Филиппу получить ответы на те вопросы, которые его интересуют. Если ее жених – убийца, она должна в этом убедиться.

Что там сказал Хью? «Дело отнюдь не закончено. Сейчас я ухожу, но прошу дать мне несколько дней». У Софи закружилась голова. Кажется, ей в точности известно, что сие могло означать. И она должна предупредить Филиппа.

Глава 11

Белл, как и предполагалось, постучал в дверь Клейтонов незадолго до обеда. Филипп неспешно вышел в гостиную встретить маркиза, придав себе независимый, даже бунтарский вид.

Сложив руки на груди, Беллингем окинул его гневным взглядом. Надо отдать Филиппу должное: времени даром он не терял.

– Зачем ты это сделал, Харлоу? Ты же знаешь, что мы следим за тобой, днем и ночью… для твоей же собственной безопасности.

Разумеется, Белл имел в виду встречу Филиппа с Софи в карете.

– Да, и что? Я точно знал, что мне ничто не грозит, – ответил Филипп. – Девушка, что вышла прогуляться в парке, никоим образом не сможет причинить мне вред.

– Ты не ответил на мой вопрос. Зачем? – настаивал Белл, по-прежнему не сводя сердитого взгляда с лица Филиппа.

Глубоко вздохнув, тот объяснил:

– Я должен был с ней поговорить, с глазу на глаз, и кое-что у нее спросить.

Беллингем подошел к камину и сказал:

– Понимаю. Но будь осторожен, Харлоу! Мы здесь не в игрушки играем.

– Да знаю я, знаю, – проворчал Филипп, качая головой. Он понимал, почему Белл не хотел, чтобы он виделся с Софи, но должен был взглянуть в ее глаза и узнать наверняка, любит ли она Хью. Не любит! Слава богу. Только вот он боялся даже задуматься о том, почему это открытие значит для него так много.

Хамболт постучал в дверь салона, прервав ход его мыслей.

– Герцог… ээ… – Лицо дворецкого сделалось красным, как спелое яблоко. – Вас хочет видеть мистер Хью Грейсон, ваша светлость.

Филипп кивнул. Он послал Хью записку с извещением, что ждет его в особняке Клейтонов: пусть явится туда при первой же возможности, – и это не было просьбой, это было приказом.

Белл прищелкнул пальцами:

– Хью здесь! Отлично. Если не возражаешь, я спрячусь в соседней комнате и послушаю. Хамболт, дайте нам пять минут.

– Удивительно, как это он не примчался сюда раньше. – Филипп кивнул дворецкому, подтверждая просьбу о пяти минутах, и тот удалился.

Ровно пять минут спустя Филипп сидел в кресле напротив камина, делая вид, будто читает книгу. Вошел дворецкий, по пятам за ним следовал Хью. Филипп с неохотой поднял голову, не считая нужным вставать.

Лицо Хью выражало… разочарование. Одет он был изысканно: вещи столь высокого качества Филипп никогда на нем не видел, – только впечатление это производило странное. Хью был похож на мальчишку, который вдруг решил вырядиться в одежду с чужого плеча, которая сидела на нем вкривь и вкось.

– Так это в самом деле ты, – выдохнул Хью, и его плечи поникли.

Филипп криво усмехнулся, жестом указывая на стул напротив, предлагая кузену садиться:

– А ты думал, я самозванец?

Хью присел на стул, и весь вид его говорил о том, что он смирился с поражением.

– Разумеется, я должен был убедиться собственными глазами.