Возвращение к жизни

Тем временем на помощь саперам подоспел старшина Черменев с автоматчиками Винницковским, Литвиненко и Шмаровым, с бронебойщиками Нагребельным, Старушком и Скороходом. Они проскочили через обстреливаемый мост на западный берег и закрепились на нем. Раненый младший лейтенант Барышников с двумя саперами, тоже получившими ранения, переправился на правый берег, оставив с Черменевым Коцубенко и Худопая.

Митрофан Черменев хорошо сознавал, какая нелегкая задача ему выпала: надо удержать мост до подхода авангардного батальона полка и роты автоматчиков, идущих к Гожице. Заняв вражеские окопы за мостом, старшина с восемью бойцами отбивал непрерывные атаки гитлеровцев.

С восходом солнца немцы неожиданно притихли. Это озадачило Черменева. Неужели смирились с потерей моста?

— Отступились, не полезут больше, — высказал предположение бронебойщик рядовой Старушок.

— Как бы не так! — возразил ему старший сержант Коцубенко. — Затишье перед грозой. Подоспели бы скорее наши, пока немцы чухаются. Хотя бы одну роту перебросили к нам.

Но передовые подразделения полка почему-то задерживались. А утро разгоралось — тихое, приветливое солнечное. Мирная гладь реки отсвечивала зеркальным спокойствием.

— Смотри-ка, рыбешка играет, — залюбовался на воду Шмаров. — Приткнуться бы сейчас к бережку с удочкой!

Благостное настроение бойцов прервал Черменев:

— Не отвлекаться! Смотреть вперед.

Он не верил, что немцы так запросто распростятся с утратой моста. Он ждал: вот-вот снова бросятся к реке, чтобы смять его жиденькую группу.

— Наши! — крикнул Литвиненко.

Старшина обернулся. К домам, подступавшим к мосту, перебежками приближалась цепочка бойцов. Среди них Черменев узнал рослого лейтенанта Дмитрия Жукова — нового командира полковой роты автоматчиков.

И в ту же минуту загремела вражеская артиллерия. Сперва она ударила не по группе Черменева, не по мосту, а по роте, выдвигавшейся к переправе. Снаряды и мины рвались густо, отгородили роту от реки, заставили укрыться за домами. Не успела помощь!

Вскоре началась артиллерийская обработка и предмостных окопов Черменева, и самого моста. Разрывы сотрясали его, взбудораживая речную гладь, поднимая столбы воды. Вместе с брызгами и лепешками грязи в окопы залетали оглушенные серебристые рыбешки с изумленными, неподвижными глазами. Померкло лучезарное утро, от дыма и копоти потемнело чистое августовское небо. Запахло гарью, прокаленным металлом. Смертью запахло…

Пехота врага вновь пошла на штурм моста. Она наседала с трех сторон. Черменевцы держались стойко, не расходовали патроны впустую. Автоматные очереди прижимали немцев к земле, пропалывали их ряды огнем. Бронебойщики выискивали и подавляли пулеметные точки. Дело подчас доходило и до применения гранат. Даже раненые Винницковский и Литвиненко продолжали сражаться!

Из Гожице маленький героический гарнизон поддерживали наши стрелки и минометчики, ведя отсекающий огонь. Это было существенно и ободряло группу.

Но боеприпасы истощались. Черменев сигналами дал знать об этом на правый берег лейтенанту Жукову. Вскоре к мосту метнулся солдат, обвешанный автоматными дисками. Комсорг роты рядовой Семенов. Цепляясь за балки моста, он доставил боеприпасы.

Разгрузившись, Семенов собрался в обратный путь.

— Подожди, — задержал комсорга Черменев. Достал из полевой сумки листок промокшей бумаги, написал записку. — Передай парторгу полка.

По листку бежали неровные карандашные строчки: «Парторгу капитану Дмуховскому Д. И.

Нахожусь на левом берегу с семью солдатами и старшим сержантом Коцубенко. Положение тяжелое. Двое ранены. Но моста врагу не отдадим, выстоим.

Старшина М. Черменев».

Они выстояли, ведя неравный бой весь день. Им доставляли боеприпасы. Не всем смельчакам, повторявшим рейд Семенова, удавалось добраться до левого берега. Лишь некоторым сопутствовала удача. Принеся боеприпасы, они оставались за мостом.

Отбиваясь от немцев, гарнизон отважных, используя перерывы между атаками врага, соединил отдельные ячейки сплошной траншеей. Это позволило Черменеву маневрировать своими малыми силами, сосредоточивать в нужный момент основную часть бойцов там, где нависала наибольшая опасность. И сам он неизменно оказывался именно в этом месте, подавал личный пример мужества и стойкости. Огонь его автомата был разящим, броски гранат — точными.

Дважды вражеским саперам удавалось по кромке берега, заросшего камышом, подбираться под мост: они пытались заложить под него взрывчатку. Но Митрофан был начеку и не давал им довести дело до конца. Первых трех немецких саперов забросали гранатами Шмаров и Худопай. Вторую группу из четырех гитлеровцев уничтожили «карманной артиллерией» Черменев и Скороход.

Лишь к вечеру затихли взрывы и автоматные очереди. Ночью через мост началась переправа подразделений полка. Они с ходу вступили в бой и стали теснить противника к Висле…

Из дневника

14 августа. Мы на Сандомирском плацдарме. Два дня как дивизию перебросили из Климентува на левый фланг под местечко Сташев. Здесь тяжелые бои. Немцы контратакуют танками и пехотой, вернули несколько деревень, освобожденных нами.