Возвращение крестоносцев

Легионеры погрузились на грузовики и колоннами в сопровождении бронетранспортёров двинулись вглубь Сирии. В кузове грузовика был установлен пулемёт, Янковский ошалело прошил очередью стену дома в первой встретившейся деревне. Ему послышалось, что оттуда раздались стоны.

Так они продвигались несколько дней, не встречая никаких вооруженных людей, только изредка группы беженцев. Беженцев останавливали и обыскивали, если находили оружие, даже нож, сразу расстреливали. Смерть старика, которого застрелил Янковский, не показалась ему такой уж шокирующей. Старик размахивал кинжалом, неумело, и яростно защищал детскую коляску, в которой лежали его пожитки.

Мирослав выстрелил, не задумываясь, в толпе раздались возмущенные крики, оттуда выскочил мальчишка с гранатой и бросил её в ближайший грузовик. Взрывной волной капрала швырнуло на землю, капут второму отделению, с необычным равнодушием подумал он. Ротный Бартош из пулемёта на командирском джипе изрешетил беженцев.

Янковский с трудом поднялся на ноги. Голова болела, будто по ней треснули дубиной.

— С боевым крещением! — сказал Бартош. — Убитых сжечь. Раненых в лазаретную машину.

Ночью на привале они подсчитали потери: двадцать семь человек, десять убито, семнадцать ранено. Для раненых вызвали вертолёт, везти их обратно на автомашине в Тартус, на тыловую базу, было слишком опасно. В темноте ярко горели два костра, на первом сжигали тела крестоносцев, на другом — беженцев. В соответствии с приказом, чтобы не допустить эпидемий. Ротный капеллан произнёс молитву над урнами с прахом крестоносцев, к каждой урне прикрепили солдатский жетон и погрузили в прилетевший вертолёт.

Утром обнаружилось ещё двое погибших — тела постовых с отрезанными головами лежали друг на друге, создавая подобие креста, в сердце одного был воткнут маленький зелёный флажок. Бартош выругался и приказал роте построиться.

— Война началась, — он показал на два трупа, которые приволокли и бросили перед строем. — Тот, кто этого не понял, может не дожить до рассвета. Больше ничего объяснять не буду. По машинам!

Грузовики тронулись с места, тела постовых горели, облитые бензином, собирать прах в урну и читать молитву не было времени. Первую встретившуюся арабскую деревню легионеры сожгли дотла из огнемётов, окружив её по периметру и не выпустив никого живого.

В эти дни цензор Ялуш был далеко от 22-го легиона, в составе войсковой группы, наступавшей на Дамаск. С командиром группы, отставным полковником бундесвера Хайнцом Кеплером, произведённым в крестоносной армии в генерал-майоры, у него сложились вежливо-натянутые отношения.

Новоиспечённый генерал был не в восторге от методов ведения боевых действий, которые ему навязали, но, как человек дисциплинированный, предпочитал выполнять приказы, а не дискутировать. Ялуш не вполне отчётливо понимал, зачем этот пятидесятичетырёхлетний отставник нанялся в крестоносную армию, может быть, потому что хорошо платили, а, может быть, сыграли амбиции потомка тех, древних, крестоносцев, Кеплер однажды в беседе, напоминавшей доверительную, обмолвился, что его предки участвовали в покорении Прибалтики Тевтонским Орденом. Хорошая версия для самоуспокоения, подумал тогда Ялуш, во всяком случае, командир Кеплер азиатов на дух не переносил и не скрывал этого.

Дамаск взяли с марша, по согласованию с ооновским командованием город подвергся интенсивным авианалётам. Свою лепту внесли и израильские ракетчики. Ялуш был в бронемашине 3-го французского легиона и оказался одним из первых, ворвавшихся в президентский дворец. Президент Асад с женой успели бежать, сразу распространился слух, что их вертолёт сбили ооновцы уже над территорией Ливана. Оставшихся родственников и охранный батальон перебили сразу, солдат правительственной армии, не успевших снять форму, расстреливали без жалости, в городе начались погромы и мародерство.

Цензор Ялуш в соответствии со своими полномочиями начал вносить в этот хаос элементы регулирования. По его распоряжению крестоносная жандармерия заняла помещения банков и других финансовых учреждений. Деньги и ценности загружались в самолёты, которые улетали в Рим. Все мечети были заминированы и взорваны, погибло несколько пьяных легионеров и бессчётное количество мирных жителей, пытавших там укрыться. На второй день погромов группа сирийцев захватила полуразрушенный телевизионный центр и попыталась выйти в эфир. Ялуш действовал оперативно, реактивные миномёты, захваченные в качестве трофея у правительственной армии, разнесли телецентр в пыль.

Через три дня над Дамаском из громкоговорителей был объявлен приказ генерала Кеплера: легионам сгруппироваться на трассе М-5. Неявившиеся считаются пропавшими без вести или перешедшими на сторону врага, что каралось расстрелом. Озверевшие от крови и пьянства легионеры потянулись к месту сбора.