Читаем Возвращение Мюнхгаузена. Воспоминания о будущем полностью

…проехав крохотное буферное государствьице. – Речь о Литве, одном из пяти «буферных» государств, созданных в 1918 г. большевиками, «предоставившими независимость» входившим в состав Российской империи Польше, Литве, Латвии, Эстонии и Финляндии; таким образом они рассчитывали «отгородиться», с одной стороны, от Германии, с другой – от стран Антанты.

…древним киммерийским ужасом… – Отголосок бесед Кржижановского в Коктебеле с Волошиным и стихов хозяина Дома Поэта, увлеченного историей Восточного Крыма, древней Киммерией Гомера.

…хлынут за Урал… – Реминисценция из «Скифов» (1918) Блока: «Идите все, идите на Урал! Мы очищаем место бою…»

Но гражданская война уменьшила число лошадей… – Далее – вариация на тему эпизода с рассеченным надвое конем.

Мой друг Альберт Эйнштейн… – О знакомстве Кржижановского с теорией Эйнштейна уже упомянуто – в очерке-послесловии.

…захочет писать о «непогашенной луне»… – Намек на «Повесть непогашенной луны» (1925) Бориса Пильняка.

«Анти-Дюринг» – полное заглавие: «Анти-Дюринг. Переворот в науке, произведенный Евгением Дюрингом» (1878) – сочинение Ф. Энгельса.

Эйле-митвэйле (нем. eile mit Weile) – тише едешь – дальше будешь.

…надолго ли хватит запасов русской литературы. – Ироническое переосмысление заполнивших советскую печать с первых же пореволюционных лет толков о «практической пользе», которую должна приносить культура, ибо «искусство принадлежит народу» и т. п.

…наркомздрав Семашко… – Н. А. Семашко – первый нарком здравоохранения РСФСР.

Все съедено – до церковных луковиц включительно… – В середине 1920-х годов начинается и по нарастающей ведется снос церквей, «сорока сороками» куполов которых традиционно гордилась «белокаменная».

Профессор Коробкин – персонаж первой части («Московский чудак») романа Андрея Белого «Москва» (1926).

…человек с глазами, спрятанными под козырек… – Во фрагменте явно читается намек на знаменитую встречу Ленина с Уэллсом: «Скажите вашим: красная наука движется вперед» (совершенно фантастическим образом).

Иллюстрированные йирбуки (англ. yearbook) – ежегодники.

…сощуренные глаза явно пробрались под обшлаг моей куртки… – Ср.: «Это не пройдет сквозь ленинский прищур» (Записные тетради).

Одним – бессменно на посту… – Наиболее одиозно-ангажированные новой властью литераторы группировались вокруг журнала «На литературном посту» (в обиходе эпитет, понятно, опускался).

…телефонная трубка плюс три буквы вместо экзорцизма… – Экзорцизм – изгнание духов (или – заклинание); т. е. «три буквы» – ВЧК – и вместо изгнания духа святой инквизицией – «прах, возметаемый ветром» (Псалом 1: 4), лагерная пыль.

Но, зная nomen, предвижу и вашу omen. – Имеется в виду латинское изречение: «Nomen est omen» (Имя – уже знамение). Известна «слабость» некоторых большевистских вождей с университетским образованием (в частности, Троцкого, Чичерина, Луначарского, да и Ленина) щегольнуть в беседе с иностранцем или «своим» интеллигентом латынью. Кржижановский с этим сталкивался, не раз общаясь с Луначарским на устраиваемых директором издательства «Энциклопедия» О. Шмидтом вечерних – под выходной – застольях (сообщено С. Макашиным).

– Что вы делаете? 〈…〉 – Литературу. – Вероятно, в этом обмене репликами – намек на статью Маяковского «Как делать стихи»; Кржижановский дружил с Г. Шенгели, написавшим (практически одновременно с «Мюнхгаузеном») острополемическую книжку «Маяковский во весь рост»; этого «делателя литературы» автор наделяет внешностью руководителя концерна периодики «Жургаз» М. Кольцова, с которым не раз встречался в 1925 г.

…географа, открывшего бухту Барахту… – По одной из версий, скорее всего – «апокрифической», однако получившей широкое хождение среди «завсегдатаев» Коктебеля и, вероятно, известной не раз бывавшему там Кржижановскому, это прозвище одной из восточнокрымских бухт дал Маяковский во время круиза по Черному морю. Однако значительно раньше Маяковского «бухта Барахта» возникла в стиховых играх Чуковского с детьми, о чем Маяковский, хорошо знакомый с Чуковским, вполне мог знать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды — липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа — очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» — новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ганс Фаллада , Ханс Фаллада

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века / Проза прочее
Лолита
Лолита

В 1955 году увидела свет «Лолита» – третий американский роман Владимира Набокова, создателя «Защиты Лужина», «Отчаяния», «Приглашения на казнь» и «Дара». Вызвав скандал по обе стороны океана, эта книга вознесла автора на вершину литературного Олимпа и стала одним из самых известных и, без сомнения, самых великих произведений XX века. Сегодня, когда полемические страсти вокруг «Лолиты» уже давно улеглись, можно уверенно сказать, что это – книга о великой любви, преодолевшей болезнь, смерть и время, любви, разомкнутой в бесконечность, «любви с первого взгляда, с последнего взгляда, с извечного взгляда».Настоящее издание книги можно считать по-своему уникальным: в нем впервые восстанавливается фрагмент дневника Гумберта из третьей главы второй части романа, отсутствовавший во всех предыдущих русскоязычных изданиях «Лолиты».

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века