Возвращение Мюнхгаузена. Воспоминания о будущем

…этот осклизлый пузырь на утиных лапах… подкрадется из-за спины… – Понятно, что конец алфавита для литературного персонажа – синоним смерти, но для Мюнхгаузена, проигравшего «сложную игру фантазиями против фактов» и таким образом превратившегося в «не-я», это последнее столкновение с «я» – роковое раздвоение, «переживание» философской антитезы.

…я не был бы Мюнхгаузеном, если б задумал искать Москву… в Москве. – В этом ключевом, «дешифрующем» всю главу V, эпизоде неожиданно возникает параллель с русской классикой – в частности, с романом А. Вельтмана «Странник», герой которого, как выясняется в финале, большую часть своего необыкновенного путешествия совершил, не выходя из комнаты, по карте (идея, в свою очередь подсказанная автору популярнейшими в России книгами создателей жанра «условных путешествий» Л. Стерна и К. де Местра), и параллель эта прочерчивается тем отчетливей, что в «Страннике» повествование, ведущееся от первого лица, тоже насыщено неожиданными метафорами, игрой слов, внешне алогичными ассоциациями, дающими комический эффект, скрытыми и явными «парадоксальными» цитатами.

…построить свою МССР. – Вероятная расшифровка аббревиатуры: Мюнхгаузеновская (или Мнимая) Советская Социалистическая Россия. В отличие от «стран, которых нет», о которых Мюнхгаузен то и дело говорит (мир фантазма) и о которых его создателем в 1937 г. написана статья, так и озаглавленная, СССР для героя повести – страна, которая «якобы есть», что перекликается уже с философской сказкой-диалогом «Якоби и „Якобы“» (1918); любопытно, что повесть сочинялась как раз посередине – между этих двух вещей.

…мутным шестнадцатисвечным мышлениям… – Ср.: «Мышление в 16 свечей» (Записные тетради).

…мое бытие – лишь простая любезность. – Строка из «Первой записной тетради», очевидно, тогда, когда она там появилась, ни к какому «замыслу» не относившаяся, «автобиографичная», ибо перекликается с другими записями, явно сделанными «о себе»; то, что автор «дарит» ее персонажу, говорит об отношении к нему, о «родстве» с ним (точно так же, например, как развиваемая Мюнхгаузеном «теория невероятностей» – отзвук некоторых страниц «Философемы о театре» (1923).

…все эти Макферсоны, Мериме и Чаттертоны… – Авторы знаменитых мистификаций, на которые «попались» современники. Джеймс Макферсон (1736–1796) – шотландский писатель, автор «Сочинений Оссиана, сына Фингала» (1765); стихи этого эпического «поэта древности» долгое время безусловно считались подлинными, к разоблачению мистификации оказался причастен сам «проговорившийся» ее автор. Проспер Мериме (1803–1870) – французский писатель; отчасти переложил, отчасти стилизовал народные сербские песни; из этой мистификации – как переложение с французского – возникли пушкинские «Песни западных славян». Томас Чаттертон (1752–1770) – английский поэт; выдавал свои поэмы «Турнир» и «Парламент духов» за сочинения якобы жившего в XV в. Т. Роули. Замечу, что в то время, когда создавался «Мюнхгаузен», друживший с его автором – и бывший одним из первых слушателей повести – Евгений Ланн начал работу над книгой «Литературная мистификация» (издана в 1930 г.), которая более полувека оставалась единственной в отечественном литературоведении работой на эту тему (та же судьба у «Поэтики заглавий» Кржижановского).

Но ведь и Христа поняли только дети. – «…Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам» (Матфей, 12: 25).

Удивляюсь, как их попы не канонизировали мою туфлю… – Барон намекает на «высшую честь» для католика: целование папской туфли.

…поступать как музыкант, наткнувшийся при чтении партитуры на параллельные квинты. – Согласно теории гармонии наличие параллельных квинт расценивается как нарушение правильного голосоведения.

…погашенный рассказ о непогашенной луне… – Тираж «Нового мира» (1926, № 5), где была опубликована «Повесть непогашенной луны» Б. Пильняка, был изъят и уничтожен; лишь малая его часть успела уйти к подписчикам (и сразу стала библиографической редкостью), а на Пильняка обрушилась вся официальная советская печать.

Конфессионале (ит. confessionale) – исповедальня.

…немецкий сборник чудес и легенд, который Средневековье приписывало некоему святому Никто. – Достоверных сведений о таком сборнике найти не удалось, однако счесть его очередным «фантазмом» Мюнхгаузена мешают некоторые его «отзвуки» в немецкой литературе, например упоминаемый Брехтом «святой Никогда».