Читаем Возвращение Мюнхгаузена. Воспоминания о будущем полностью

– Ах да, за талию? А почему не за Мельпомену? – Игра слов: Талия – муза комедии, Мельпомена – муза трагедии; однако в каждой шутке, как говорил Кржижановский, должен таиться серьез, так и здесь – за якобы легкомысленным жонглированием омофонами слышится предчувствие того, что история, начавшаяся комически, чуть ли не курьез, может иметь трагическую развязку.

…не более чем (пользуясь словами Спинозы)… чем обыкновенный пес на созвездие Пса. – «Далее (чтобы сказать здесь также о разуме (intellectus) и воле, которые мы обыкновенно приписываем Богу), если вечной сущности Бога свойственны разум и воля, то под обоими этими атрибутами, конечно, до́лжно понимать нечто иное, чем люди обыкновенно понимают под ними. Ибо разум и воля, которые составляли бы сущность Бога, должны были бы быть совершенно отличны от нашего разума и нашей воли и могли бы иметь сходство с ними только в названии; подобно тому, например, как сходны между собой Пес – небесный знак, и пес – лающее животное…» (Спиноза. Этика, кн. I: О Боге. Теорема 17. Королларий 2, Схолия).

Риман-Минковский – Бернхард Риман (1826–1866) – немецкий математик, положивший начало геометрическому направлению в теории аналитических функций (Риманова геометрия, Римановы пространства); Герман Минковский (1864–1909) – немецкий математик и физик, дал геометрическую интерпретацию кинематики специальной теории относительности (пространство Минковского).

…мышление – это и есть спор с самим собою… – Ср.: «Мыслить – это расходиться во мнении с самим собой» (первая запись в «Первой записной тетради»).

Лобачевский Николай Иванович (1792–1856) – русский математик, создатель неевклидовой геометрии (геометрия Лобачевского).

Горизонт был почти отрублен стеной брандмауэра… – Ср.: «Окно с видом на брандмауэр» (Записные тетради).

…переобратил индикцию с осолони на посолонь… – Т. е. направление (от фр. indiquer – указывать, направлять) с востока на запад (по солнцу).

Дивагация – бред, бредни (от фр. divagation).

Прелиминарный – предварительный.

…se non e verо… – Первая половина выражения: «Se non e vero e ben trovato» – «Если и неправда, то хорошо придумано» (ит.).

…по крутому откосу Крутицкого переулка… к легкому надвратному теремку… – Ср.: «Мой любимец – это крутоверхий Крутицкий теремок. До него довольно трудно добраться. У Камер-Коллежского вала, среди путаницы Больших и Малых Каменщиков и нескольких Крутицких переулков, на взгорье, в узком тупичке, хрупкий, весь в блеклых узорах изразцов, под старой растрескавшейся поливой, – легко повис над двойной аркой ворот теремок» («Штемпель: Москва», «Письмо восьмое»).

Энигматичный – загадочный (от фр. enigme – загадка).

Изгнанное из глаз найдет путь к мозгу и через черепные швы. – Ср.: «Мысль, просачивающаяся сквозь черепные швы» (Записные тетради).

«Уведи меня в стан понимающих» – «От ликующих, праздно болтающих, Обагряющих руки в крови, Уведи меня в стан погибающих За великое дело любви!» (Н. Некрасов. «Рыцарь на час»).

Новеллы

Автобиография трупа

Авторская машинопись, хранящаяся в РГАЛИ, датирована 1927 г. Это, по всей видимости, «ошибка памяти». Все упоминания об этой новелле относятся к 1925 г., которым она помечена и в «автобиблиографии»; нет никаких указаний на то, что в дальнейшем Кржижановский возвращался к работе над ней, не говоря уже о том, что подобные возвращения к вещи, однажды «выпущенной из рук», т. е. отданной в редакцию, для него вообще не характерны.

Эту историю «развоплощения» личности (ср. у Волошина, стихи которого Кржижановский хорошо знал «..душа больна одним Искушением – развоплотиться» («В эти дни великих шумов ратных…»), эти «Записки сумасшедшего» наоборот, где герой остался нормальным, но окружающий его мир сошел с ума, распадаясь и разрушая всякого, кто пытается усилием мысли устоять в пору «кризиса гуманизма», Кржижановский считал одним из самых значительных своих сочинений. На журнальную публикацию «Автобиографии трупа» он возлагал примерно такие же надежды, как на издание книгой «Возвращения Мюнхгаузена».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды — липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа — очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» — новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ганс Фаллада , Ханс Фаллада

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века / Проза прочее
Лолита
Лолита

В 1955 году увидела свет «Лолита» – третий американский роман Владимира Набокова, создателя «Защиты Лужина», «Отчаяния», «Приглашения на казнь» и «Дара». Вызвав скандал по обе стороны океана, эта книга вознесла автора на вершину литературного Олимпа и стала одним из самых известных и, без сомнения, самых великих произведений XX века. Сегодня, когда полемические страсти вокруг «Лолиты» уже давно улеглись, можно уверенно сказать, что это – книга о великой любви, преодолевшей болезнь, смерть и время, любви, разомкнутой в бесконечность, «любви с первого взгляда, с последнего взгляда, с извечного взгляда».Настоящее издание книги можно считать по-своему уникальным: в нем впервые восстанавливается фрагмент дневника Гумберта из третьей главы второй части романа, отсутствовавший во всех предыдущих русскоязычных изданиях «Лолиты».

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века