Возвращение в таинственный сад

Джек подтолкнул Эмми к туалетному столику. Она особо и не сопротивлялась – ей самой хотелось взглянуть на себя в шляпе, возможно принадлежавшей Мэри или маме Колина, красавице с печальной судьбой. Она повторила про себя, что призраков не существует, и посмотрелась в грязное зеркало.

Её лица почти не было видно. Из-под обилия цветов и белой сетки выглядывали только маленький веснушчатый нос и острый подбородок. Люси запрыгнула на столик и с тревогой посмотрела на девочку.

– Не переживай, – прошептала Эмми. – Наверное, со стороны кажется, что шляпа пытается меня проглотить, но это не так. Честно говоря, я в жизни не видела ничего глупее этой шляпы. Хотя… – Она обернулась и уставилась на нелепый серый цилиндр, сползающий Джеку на уши. – Твоя выглядит совсем уж по-дурацки. А что ещё есть в этих коробках?

Эмми лежала на влажной траве за кустом сирени и смотрела на пышные кисти крошечных розовато-фиолетовых цветов, источающих такой сладкий аромат, что ей хотелось выпить их нектар.

Она слышала, как на цыпочках ходит Джек. Наверное, думает, что может подкрасться к ней незаметно. Но Эмми точно знала, где он. А её саму могла выдать только Люси, если бы решила к ней присоединиться. Кошечка не понимала, что такое игра в прятки. Она могла прийти под куст сирени, натоптать себе уютное местечко и, громко мурлыча, устроиться рядом с Эмми. Правда, сейчас Люси, греясь на солнышке, дремала у подножия статуи. По крайней мере, в последний раз Эмми видела её именно там. Она перекатилась на бок и всмотрелась в высокую траву. Да, Люси всё ещё лежала, лениво растянувшись на каменном пьедестале, и вид у неё был такой, будто она тает на солнце как сливочное масло.

Весь сад словно дремал в июньском тепле, и тишину нарушали только шаги Джека. Казалось, лето пыталось сгладить воспоминания о суровой зиме, наполняя всё вокруг ярким светом. И, может, отвлечь жителей Йоркшира от плохих новостей, которые с каждым днём становились всё хуже. Германия вторглась в Голландию и Бельгию и пошла на Францию. Во французской армии были и английские солдаты – Британские экспедиционные силы, – но немецкие отряды превосходили их числом и были лучше подготовлены. Джек объяснил, что их снарядили только для того, чтобы доказать преданность Франции. Он прочитал письмо от капитана Крейвена, которое его мать забыла на столе. Эмми догадалась, что Джек цитирует слова отца. Его голос звучал непривычно низко, он говорил медленно и напряжённо хмурил лоб.

У Джека больше не было настроения играть в догонялки по всему дому, гулять по кирпичной стене в парке, пытаясь не свалиться, и отпускать Люси в плавание по чистому пруду в игрушечной лодке. На смену этим безумным, но весёлым идеям пришли тревога и минуты полного отчаяния. Он страшно переживал за отца, корабль которого охранял суда, идущие в Норвегию, а ещё больше – за своего брата Дэвида, пилота истребителя «Хоукер Харрикейн» из группы поддержки Британских экспедиционных сил во Франции.

Теперь все самолёты должны были перелететь через Ла-Манш, канал между побережьем Франции и Великобританией, и прикрыть английские войска. Никому больше не казалось, что война где-то там, далеко. Немцев от них отделяла всего двадцать одна миля по морю.

Слуги Мисселтвейта все вечера проводили в людской за газетами и причитали о том, что Англии не хватает танков и тяжёлой артиллерии, чтобы противостоять немецкой армии. Чарли Баркер, один из младших садовников, ушёл добровольцем ещё в сентябре, и его отправили во Францию в составе йоркширского полка «Грин Ховардс». Он написал мистеру Сауэрби, что в его батальоне почти ни у кого нет пистолетов.

– Даже компасов не выдали, – проворчал мистер Сауэрби, резким нервным движением складывая письмо и заталкивая его в карман. – Всё как всегда, ничего не скажешь. И как беднягам домой попасть? Как они дорогу-то найдут? Будут бегать как курицы с отрубленными головами.

Эмми ещё не видела его таким рассерженным. На минуту он превратился в того замкнутого мрачного садовника, каким она увидела его впервые много месяцев назад. И сейчас, вспомнив об этом случае, она забралась глубже в тень сиреневого куста и поёжилась.

Вдруг зелёная калитка распахнулась, и Эмми, вздрогнув от неожиданности, оцарапала колени о сухие веточки. Тихий полдень, наполненный ленивым жужжанием пчёл, нарушила ворвавшаяся в сад фигура:

– Джек! Ты здесь? Ох, Джек, выйди ко мне, пожалуйста…

Эмми услышала, как мальчик развернулся, и его сандалии зашуршали по сухой траве. Несколько секунд он стоял, всё ещё увлечённый игрой, а потом что-то заставило его полностью о ней забыть и ринуться к матери.