Возвращение в таинственный сад

Эмми отшатнулась. Глаза защипало от слёз. Даже в их первую встречу он не говорил с ней в таком тоне. Казалось, он её искренне ненавидит. Эмми дождалась, пока мистер Сауэрби исчезнет в одном из огородов, и поспешила обратно к саду. Всё равно миссис Крейвен слишком погружена в свои мысли, чтобы заметить её и выгнать. Но медная ручка, каким-то образом потеряв свою шёлковую гладкость и заманчивую золотистую мягкость, встретила девочку колючим холодом, несмотря на жаркое июньское солнце. Эмми отдёрнула пальцы и шагнула назад.

Даже сам сад её отвергал.

Эмми лежала на каменной плитке у пруда, а Люси сидела рядом и время от времени била по воде лапой, как будто в надежде поймать блестящую добычу, но сразу же её отдёргивала. Люси могла часами наблюдать за золотыми рыбками и была бы не прочь поймать хоть одну, но ужасно боялась воды.

– Вдруг меня больше никогда туда не пустят? – прошептала Эмми. – Вдруг он имел в виду, что теперь сад закрыт навсегда?

Она села, обхватив колени, и закрыла глаза, пытаясь нарисовать в воображении таинственный сад, но в нём было слишком много всего, что хотелось потрогать, понюхать, осмотреть. Даже если Эмми пробовала сочинить в голове историю про сад, в ней чувствовалась лишь малая толика желанного волшебства. Ей просто необходимо было пройти через заветную калитку.

– Надо было взять тебя с собой, – сказала она, поглаживая тёплую от солнца шерсть Люси. – Тебе никто не указывает, куда можно ходить, а куда нельзя. – Эмми оглянулась на длинную клумбу, пылающую розовыми лилиями, и тяжело вздохнула, стиснув зубы. Бутоны, большие и красивые, раскрывались, очарованные летним теплом, но всё это было не то, что в таинственном саду. – Я уверена, что та роза уже распустилась, – проворчала Эмми. – Я могу вернуться и посмотреть на неё. Миссис Крейвен, наверное, давно ушла. Да и всё равно она бы не рассердилась на меня. Она знает, как я люблю этот сад. Она сказала капитану Крейвену, как хорошо я ухаживаю за цветами. – Эмми покачнулась взад-вперёд, обнимая колени. – Я могу вернуться, – повторила она. – Могу, но не вернусь.

И она осталась сидеть у пруда.

2 июня 1910 года

Теперь даже стены все в цвету – растения обвили их, пробираясь через трещины между кирпичами, оставляя там свои семена, покрывая всё вокруг. Белые маргаритки с розовыми кончиками на лепестках и жёлтые цветочки, похожие на золотые хлопья. Нежные сиреневые колокольчики прокрались к подножию статуи, вскарабкались на неё и оплели плечи словно шалью.

Их здесь так много, что я могла бы поставить вазу с колокольчиками в каждой комнате поместья, если бы не было так жаль их срывать. Они легко покачиваются на ветру, будто юбочки крошечных танцовщиц, и кажется, вот-вот зазвенят как настоящие колокольчики. Не зря ведь им дали такое название. Сегодня я лежала на траве рядом с самыми высокими стеблями фиолетового дельфиниума и смотрела на небо, мысленно рисуя узоры из облаков. Колин сказал, что выглядела я как безумная, и Дикон едва сдерживал улыбку, но меня это ни капли не волновало.

Эмми тихонько поднималась по лестнице в комнату Джека. Ей всю ночь снился таинственный сад. В дневнике Мэри описала, как он выглядел летом тридцать лет назад, и Эмми живо представляла себе все растения и цветы, словно сама была там. От этого ей только сильнее хотелось вернуться в сад, но она не могла оторваться от чтения.

Она попала туда только во сне, но в нём сад причудливо искажался, вытягиваясь в сумрачные тоннели, и Эмми бежала на свет, к солнцу и розам, но серые стены тянулись, казалось, бесконечно. Она проснулась посреди ночи, тяжело дыша, и увидела, что Люси тяжёлым грузом лежит у неё на груди. Кошка сердито мяукнула, недовольная, что девочка пошевелилась.

Эмми даже не пыталась снова уснуть. Боялась, что ей снова приснится тот же кошмар. Она встала с кровати и решила пойти к Джеку. Может, он и не захочет с ней говорить, но попробовать стоит. Люси поднялась и растерянно взглянула на Эмми, но потом быстро устроилась на нагретом местечке и задремала.