Возвращение в Терпилов

– Ты где? – приняв вызов, услышал я раздражённый голос моего приятеля.

– Из Маврино еду, – сказал я, удивляясь тону вопроса.

– Что ты там делал?

– Да были кое‑какие дела, – сдержанно и ровно ответил я. – Что случилось?

– Значит так, через полтора часа жду тебя в городе, на Софийской улице, дом двадцать шесть, – не отвечая на вопрос, произнёс он. – Знаешь, где это? Универмаг «Минутка», помнишь ведь?

– Помню.

– Ну вот, это рядом, в двух шагах. Серый такой трёхэтажный дом. И пока ехать будешь, припомни хорошенько – не упоминал ли кто из твоих подопечных имени Свиренкова Дмитрия Львовича? Всё понятно?

– Понятно, – ответил я. – Но что же всё‑таки у вас там… – начал было, но фразу не окончил – Ястребцов бросил трубку.

Ища на шоссе место для разворота, я напряжённо размышлял. Почему в разговоре со мной Николай был так напряжён? И кто этот Свиренков, о котором он просил меня вспомнить: новый подозреваемый или очередная жертва убийц? Как я ни рылся в памяти, но не мог припомнить, чтобы это имя звучало в стенах редакции…

Софийская улица располагалась на окраине Терпилова, на крутом берегу Пыжны. Когда‑то тут был дачный район, в котором за невысокими заборами стояли неприхотливые домики местных жителей – строительные вагончики, самодельные сараи с крышами, покрытыми разбитым шифером и линолеумом, и трухлявые, опалённые пожарами столетние избушки, чудом сохранившиеся с дореволюционных времён. Будучи облюбованной местной элитой, улица преобразилась – глиняные дорожки заменились добротным асфальтом, на одетой в гранит набережной появились каменные скамейки и элегантные английские фонари с разноцветными стёклами, а лучшие места на берегу заняли особняки терпиловской аристократии. Спуск к воде отныне был закрыт – металлические, дубовые и каменные заборы, среди которых тут и там виднелись стеклянные будки охраны, повсюду преграждали путь случайному прохожему.

Дом по адресу, названному мне Николаем, стоял особняком, за собственной, а не общей для коттеджного посёлка каменной оградой. В его огромном дворе был даже разбит небольшой парк – несусветная роскошь по меркам других обитателей улицы, которым приходилось довольствоваться хоть и изолированным от простых горожан, но всё‑таки общим сквером. На маленькой стоянке у дома теснилось около десятка автомобилей – полицейские УАЗики стояли вперемешку с дорогими иномарками, видимо, принадлежавшими терпиловским чиновникам. Периметр дома правоохранители взяли в оцепление, и возле его ворот двое хмурых автоматчиков внимательно проверяли документы у каждого входившего. На всём тут лежал отпечаток какой‑то встревоженной суетливости. Это заметно было и по небрежности, с которой были брошены сановные автомобили на стоянке, и по раздражительности полицейских, зло огрызавшихся на вопросы любопытных прохожих, и по резким выкрикам, то и дело доносившимся из здания.

На входе предъявив документы, я прошёл в дом. На втором этаже меня встретил предупреждённый Ястребцовым оперативник, краснолицый толстяк в плотном костюме мышиного цвета. Его объяснения были коротки. Дмитрий Львович Свиренков, директор крупнейшего в Терпилове сельскохозяйственного предприятия «Росагрохолдинг» был найден мёртвым в своём доме сегодня, в три часа дня. По всей видимости, бизнесмена долго пытали: его изувеченное, со следам побоев и порезов тело было привязано к креслу в кабинете на втором этаже. Обнаружила труп жена, приехавшая этим днём из Москвы. По её словам, из дома ничего не пропало, а следовательно, материального мотива у убийц не было. Никаких свидетелей преступления полиция пока не нашла.

В настоящий момент полицейские обходят все дома в районе и опрашивают соседей. Но надежды добыть хоть какую‑нибудь информацию мало – судя по данным экспертов, убийство было совершено около одиннадцати часов вечера, и преступники наверняка ушли незамеченными…

– Стоп! – опомнился я. – Одиннадцать вечера? А адрес тут – Софийская двадцать шесть. Это ведь двадцать шестой дом, верно? – переспросил я полицейского. Тот удивлённо кивнул мне.

– А число! Какое сейчас число?

– Пятнадцатое, – удивлённо сообщил полицейский.

– Я достал мобильный телефон и глянул на экран. Точно так – пятнадцатое марта. Следовательно, вчера было четырнадцатое! Черт возьми!