Возвращение в Терпилов

– Да нет, кажется, – пожал он плечами. – Ну что ему было от нас нужно? Продукты все, даже и картошку с капустой – он в городе покупал, каждый месяц два джипа туда гонял. Пляж у него свой, лес тоже, да и водопровод с канализацией… Наоборот, не он к нам, а мы к нему иногда ходили.

– По какому поводу?

– Ну вот, например, как‑то по весне дорожку размыло, мы и обратились всем миром, попросили подсобить.

– На поклон к барину пошли, – улыбнулся я.

– Ага, – простодушно кивнул колхозник. – Он и помог. Действительно, технику подогнали, расчистили дорогу. Тут спасибо ему.

– С дурной овцы, как говорится…

– Это точно, да… А вот, знаете что, – спохватился Соболев. – Вы бы поговорили со священником нашим, отцом Михаилом, из Богоявленской церкви. К нему Пахомов частенько захаживал.

– Такой набожный был?

– Этого не знаю, но раньше его часто старушки в храме видели. Ну а вот, кстати, и дом, – в указательном жесте вытянул он руку.

Мы в самом деле подходили к месту назначения – в трёхстах метрах уже виднелась массивная зазубренная стена, окружающая пахомовские владения. Вилла располагалась в отдалении от Апрелевки, и как бы возвышалась над деревней. С левой стороны от неё был спуск к озеру, а справа темнел густой лес, проход к которому преграждала проволочная сетка. Сразу за зданием начиналось кладбище – по мере нашего приближения тёмные силуэты крестов всё отчётливее выступали из тумана. Тут было как‑то угрюмо и неуютно, и я невольно вздрогнул от пробежавшего по спине холодка. Почему Пахомов с его неограниченными финансами выбрал для жизни именно это мрачное место?..

Попрощавшись с Соболевым, мы постучали в огромные металлические ворота особняка, выкрашенные синей краской. В воротах открылась дверь и на порог вышел толстый рябой полицейский сержант в расстёгнутом кителе.

– Что нужно? – неприязненно оглядев нас, кверху подбородком кивнул он.

– Мы корреспонденты «Терпиловской правды», по поводу репортажа, – выступил Саша вперёд. – Вам не звонили из города?

Сержант, не сказав ни слова, ушёл обратно в дверь, и через минуту вернулся в сопровождении офицера – маленького блондина с некрасивым, но энергичным и приветливым угреватым лицом.

– «Терпиловская правда»? – сказал он, по очереди поспешно подавая нам руку и растягивая сухие малиновые губы в приветливой улыбке. – Я капитан Сольцев, руковожу охраной особняка. Заходите, пожалуйста.

Мы прошли на двор, уложенный массивными каменными плитами. Всё тут уже было знакомо мне по фотографиям из дела. Я оглядел запущенный сад с тонкими сухими берёзками, каменную беседку, к которой вела выложенная крупным булыжником дорога, и потемневшие от времени статуи. Мне пришло на ум, что соседство с кладбищем даже шло пахомовской вилле, оно идеально дополняло её аскетичный и однотонно-мрачный архитектурный ансамбль. Конечно, вряд ли Пахомов, выбирая место для строительства, имел ввиду дизайнерские соображения, скорее тут сказался принцип всеобщей мировой гармонии, согласно которому подобное тянется к подобному. Знаменитая охранная система поместья воочию выглядела даже более впечатляюще, чем на фотографиях. Одних камер во дворе я насчитал не меньше двадцати, а были ещё замаскированные в саду инфракрасные датчики, шумовые ловушки, тепловизоры… Незаметно пробраться в здание мимо всей этой техники, было, конечно, невозможно.

Я украдкой присмотрелся к своим спутникам. Францева вилла явно интересовала мало: прислонившись к стене, он возился с мобильником. Саша несколько раз обошёл двор, делая снимки, но особого энтузиазма не было заметно и у него.

Я почувствовал лёгкое прикосновение к плечу и, обернувшись, обнаружил Сольцева, неслышно подошедшего сзади.

– По распоряжению Николая Николаевича на объекте введено усиление, – заговорщически шепнул он мне. – Если заметите что‑нибудь подозрительное – сообщайте. По вашему знаку я готов произвести задержание.