Читаем Вперед, в прошлое (СИ) полностью

Они были высокими, крепко сбитыми. Оба были одеты в темные джинсы и футболки, курточки в тон небрежно висели на спинке кресел. У одного были рыжеватого цвета волосы, небрежно зачесанные назад, а второй обладал угольно-черной шевелюрой и короткой, аккуратно подстриженной бородой такого же оттенка. Гейл не знал, кто эти двое, но определенно чувствовал, что добра от них ждать не приходится.



Сердце Харольда сделало кульбит в тот самый момент, когда голубые глаза Рэнди встретились с его собственными. И в их потемневшей глубине Гейл увидел такое запредельное отчаянье, такой страх, что буквально прирос к месту.



- Гейл, дело плохо, - раздался совсем рядом напряженный голос Тони. - Я не знаю, что делать.


- Что случилось? – хрипло спросил Харольд, подскакивая к Харрисону и, уверенно отстранив двух внушительного вида амбалов, схватил Рэнди за руку. - Что здесь случилось?


- Гейл! – хрипло проговорил Ренди, сжимая пальцы Гейла в ледяной ладони. – Похоже, я конкретно попал…


- Рэнди, какого хрена ты натворил? – Гейл попытался взять себя в руки, но паника, которая вот-вот грозила выйти из-под контроля, не давала связно думать.



- Вы кто такой? – властно спросил один из мужчин, пытаясь оттащить Гейла от стола. – Вы не имеете права здесь находиться…


- Стюарт, это Гейл Харольд, - вклинился в разговор Тони, подходя ближе и кладя руку на плечо Гейла. – Именно его мы и ждали.


- Вы доверенное лицо? - властно спросил мужчина, садясь рядом с Гейлом, в то время как второй уселся на стул со стороны Рэнди.


- Нет, я друг… - в собственном голосе Гейл услышал столько страха, что устыдился сам себя. Рэнди нужна помощь, а он ведет себя, как полный кретин.


- Гейл, это Стюарт, - Тони кивнул в сторону бородатого. - И Тревис, - взгляд в сторону рыжего. - Они мои приятели…


- Короче, Тони, - рявкнул один из мужчин. - Это уже не шутки и не междусобойчики. Это - преступление! Поэтому давай без светских условностей.



Энтони согласно опустил глаза и проговорил:


- Гейл, это инспекторы Стюард Бьюкенен и Тревис Рейнолдс. Они из сорок восьмого участка. А здесь для того, чтобы помочь…, и чтобы во всем разобраться до приезда полиции.



Гейл перевел взгляд на Рэнди, но тот, смотрел прямо перед собой и никак не реагировал. Он словно стал меньше ростом, сидел, втянув голову в плечи, и будто хотел слиться с окружающей обстановкой. В голубых глазах застыла обреченность.



- Какого хрена тут творится! – взревел, не выдержав, Гейл, еще крепче сжимая в своей ладони нервно подрагивающую руку Рэнди. - Объясните по-английски!


- Нужно вызывать полицию, - заявил Тони, с жалостью глядя то на Гейла, то на Рэнди. - И как можно быстрее. Я хотел дождаться тебя, прежде чем делать это. Выставил всех из бара… вызвал Стюарта и Тревиса… они знают, как нужно действовать в таких случаях…


- Блядь, Тони! – зарычал Гейл, чувствуя, как напрягается кисть Харрисона. – Ближе к делу!


- У нас в туалете труп женщины. – Спокойно отрапортовал Тревис и откинулся на спинку стула. - Мы приехали по просьбе Тони для того, чтобы оценить первичную обстановку и рассказать о шансах. И, вообще-то очень сильно рискуем, находясь на месте преступления без ведома начальства. Поэтому, давайте думать быстрее!



- Что? – хрипло переспросил Гейл, прикипая взглядом к бледному лицу Ренди. – Какой еще труп? Вы в своем уме? И причем тут Рэнди?!


- А притом, - объявил Стюарт, запуская ладонь в свою растрепанную шевелюру. - Именно у него в кармане мы обнаружили то, что, очевидно, послужило причиной смерти этой женщины.



Гейл перевел взгляд на Рэнди, который по-прежнему никак не реагировал, только опустил свои голубые глаза и бездумно уставился на сплетенные руки. Нижняя губа блондина подрагивала, и он, пытаясь сдержать эту дрожь, то и дело прикусывал ее зубами.



- Рэнди, - осторожно проговорил Гейл, пожимая сухую и горячую ладонь. - Не хочешь рассказать, что случилось?


- Вот и мы уже битый час пытаемся добиться от него ответа! - Довольно громко проговорил Тревис. - Того, что рассказал нам Тони, ничтожно мало. Мы должны знать больше… Хотя бы для того, чтобы понять, как поступить дальше. Рэнди, тебе светит довольно внушительный срок, ты понимаешь?



Гейл вздрогнул.


- Тони, - рыкнул Гейл, переводя взгляд на застывшего, словно изваяние, бармена. – Объясни мне, что, твою мать, тут случилось?


- Послушай, Гейл, - проговорил парень, присаживаясь рядом с ними на стул и впиваясь взглядом в молчащего Харрисона. – Все ответы ты должен получить от него, – кивнул он на блондина. - Потому что я знаю только то, что они с Хэлом явились сюда и так не слишком вменяемые, а тут вообще дошли до полной кондиции. Не хочу передавать тебе все, что они тут вытворяли, но это было достаточно откровенно.



Гейл снова посмотрел на Рэнди, но тот отказывался поднимать взгляд, и только рука, до сих пор покоящаяся в ладони Гейла, мелко задрожала. Харольд до сих пор ни разу не видел Рэнди в подобном состоянии. Парень словно потерял себя. Какое-то равнодушие и мутная безнадёжность буквально застыли в его некогда чистом взгляде.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия