Читаем Вперед, в прошлое (СИ) полностью

- Рэнди, - осторожно проговорил Гейл, стараясь, чтобы его голос звучал как можно мягче. - Где Хэл? Что произошло, малыш? Насколько много ты выпил?


- Я не знаю, - хрипло проговорил Рэнди, наконец, поднимая ошарашенный взгляд на партнера. - Я не знаю… много…


- Черт! – выругался Гейл и снова посмотрел на молчавших детективов. - Вы можете толком объяснить, в чем его обвиняют?


- Можем, - пожал плечами Стюарт. – Он обвиняется в хранении и распространении наркотических веществ. Причем тех самых, которые привели к смерти человека.



Гейл похолодел. Он по очереди оглядел троих мужчин, которые выглядели достаточно серьёзно для того, чтобы он по-настоящему испугался. Тони, положив руку на плечо Гейла, проговорил:


- Рэнди действительно в полной заднице, приятель. Они с Хэлом пили не только текилу. И не только пили…, - Тони тяжело вздохнул. – Я давно знаю, что Спаркс любит иногда побаловаться различными… препаратами, если ты понимаешь, о чем я…, – Гейл напряженно кивнул. - Но последние несколько недель Рэнди часто проводил с ним время, и я своими глазами видел, как он…


- Что? – хрипло переспросил Гейл, уже зная, что ответит Тони, и от этого понимания его внутренности скрутило в тугой жгут.



Нет, Рэнди не мог! Этот мелкий блондинистый засранец не мог сотворить ничего подобного! Он же всегда считал наркотики самоубийством. Максимум, что он мог себе позволить, это пару косячков в компании Гейла. Но ничего сильнее… Боже, неужели он…



- Рэнди, - хрипло спросил он, до боли сжимая обеими руками кисть Харрисона. - Скажи мне, пожалуйста, скажи, что Тони ошибается, и ты не принимал эту гадость! Скажи мне, что ты просто напился виски и выкурил пару косяков! Скажи мне, черт возьми, что это все дурная шутка!



Рэнди поднял затуманенные и абсолютно пустые глаза на Гейла. Он смотрел словно сквозь партнера. На знакомых пухлых губах появилась горькая усмешка, прежде чем он заговорил.



- Я сделал это, Гейл, я, похоже, действительно сделал это…



Сердце ухнуло куда-то в пятки. Гейлу показалось, что из него разом выкачали весь воздух. В груди стало нестерпимо больно. Он просто смотрел на Рэнди и не узнавал его. Конечно, Харольд видел, что последнее время блондин был сам не свой, но никогда не мог подумать, что происходящее может настолько сильно сказаться на Рэнди, что он поведет себя именно так.



А все из-за него. Из-за Гейла. Из-за его вечной неуверенности, страха и пустых амбиций. Именно он довел любимого человека до такого состояния, что ему оказалось плевать на собственную жизнь и принципы. Но он поможет Рэнди. Пока еще неясно как, но поможет. Он должен это блондину.



- Что это было? – хрипло поинтересовался он у детективов, поднимая на них лихорадочно блестящие глаза. - Что? Кокаин? Героин?



Гейл усилием воли удержал себя от того, чтобы рывком не закатать рукава рубашки Рэнди и не посмотреть на сгибы его локтей. Удержало его только то, что краем сознания он все еще верил в то, что Харрисон не способен опуститься до тяжелых наркотиков.



- Нет, я не… - начал Рэнди, но его перебил Тревис.



- В кармане мистера Харрисона мы нашли несколько унций кокаина. А рядом с телом девушки обнаружился такой же пакетик. Мы, конечно, не медики, но судя по всему, у нее пошла аллергическая реакция на это вещество. Какой-нибудь отек Квинке или анафилактический шок. Вскрытие покажет точнее.


- Трев, - снова встрял в разговор Тони. – Я не видел, чтобы Рэнди вдыхал эту дрянь. Да, не спорю, малыш много пил, и я даже несколько раз наблюдал, как он курит косяк. И еще эти дурацкие «Попперс». Но не думаю, чтобы он…


- Мистер Харрисон, - обратился к дезориентированному Рэнди Стюарт. - Вы можете рассказать нам, как вы очутились здесь? Откуда вы взяли наркотики и давали ли вы их кому-нибудь?



Рэнди попытался сосредоточиться, но Гейл видел, насколько тяжело ему давалось любое действие. В глазах его застыло что-то такое, чему Гейл пока не мог дать ни объяснения, ни определения. И это что-то было настолько сильным, что хотелось сделать все, чтобы помочь ему. Безумно хотелось защитить этого глупого, но такого любимого человека, даже от самого себя. Обнять, крепко прижать и сказать, что все будет хорошо. Что бы он не натворил, они разберутся с этим. Вместе.


- Я почти ничего не помню, - хрипло проговорил Рэнди, поднимая глаза и встречаясь взглядом с Гейлом. - Я, кажется, припоминаю, что пришел сюда с Хэлом. Мы заказали текилу, потом, вроде как виски…, пару раз вдыхали «Попперс», - Рэнди немного помолчал, собираясь с мыслями. Его рука покрепче сжала ладонь Гейла, словно черпая в этом силы. Набрав в грудь побольше воздуха, он продолжил:


- Через некоторое время к нам подсели две девушки. Я так понял, что они были знакомы с Хэлом. Они пили с нами… Ближе к концу вечера одна из них откровенно выражала желание оказаться поближе к Хэлу. В итоге именно она и утащила его куда-то. Смутно помню, что Спаркс сказал мне, что они уезжают, а я должен буду вызвать себе такси. Вторая девушка осталась… Мы пили виски… а дальше пустота. Последнее, что помню, это то, как меня будит Тони...


Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия