Читаем Вперед, в прошлое (СИ) полностью

Бьюкенен кивнул, глядя в спину удаляющемуся Тревису, который быстрой скороговоркой говорил что-то в свой телефон.



- Это мы вполне можем пообещать вам. Даже сделаем лучше. Пока команда будет на пути сюда, я сам повезу вас в участок. Там со всем и разберемся, как можно быстрее и с наименьшими информационными потерями.



Рэнди кивнул и перевел блестящий взгляд на Гейла. Натянутая улыбка скользнула по губам.



- А можно нам поговорить наедине?



Стюарт нахмурился, но все же кивнул.


- У вас пара минут. Тревис уже вызвал наряд. Пока они приедут, нам нужно уже быть на пути в участок.



Рэнди кивнул и утащил Гейла в небольшой закуток около барной стойки. Но прежде, чем Харольд успел произнести хоть слово, блондин приложил ладонь к его губам.



- Ничего не говори, Гейл. Ничего сейчас не говори, а просто послушай. - Харрисон невесомо ласкал кончиками пальцев лицо любовника. - Ты должен пообещать мне, что ничего делать не будешь. Без глупостей, хорошо?



Гейл нахмурился, жадно вглядываясь в такие родные глаза и пытаясь прочесть в них все те эмоции, которые его блондин хотел спрятать. Но ничего не получалось. Харольд прекрасно видел, чего стоит Рэнди это мнимое спокойствие.



- Рендс, я вообще сейчас не понимаю, что творится. Я лишь хочу знать, что с тобой будет все в порядке. И мне плевать как, но я просто должен быть уверен, что ты будешь в норме. И если для этого мне придется наделать глупостей – что ж, я их наделаю.



- Гейл, послушай, нужно довериться полиции. Мы ничего не можем сделать. Я и так в полном дерьме и кругом виноват. И не хочу усугублять все тем, что откажусь сотрудничать.



Гейл покачал головой и, наклонившись, уперся лбом в плечо партнера:


- Это я во всем виноват, Рэндс, прости меня…



Но блондин лишь мягко хмыкнул и обнял Гейла, проведя носом по темноволосой макушке:


- В чем ты виноват, Гейл? В том, что я безответственный мудак, по вине которого умерла девушка?



Харольд вздрогнул от этих слов и, немного отстранившись от Рэнди, взял его за плечи и заглянул в глаза.



- Это не твоя вина, Рэнди! Я не верю, что ты мог иметь что-то общее с тяжелыми наркотиками даже в состоянии полной невменяемости. Мы же говорили об этом, помнишь?



Рэнди грустно улыбнулся, и Гейл понял, что тот помнит. Помнит один из их редких совместных вечеров, когда лежа на удобном диване в гостиной Гейла, они обсуждали очередную сцену. Это был непростой эпизод, когда Брайан убеждал Джастина в том, что нельзя принимать наркотики с незнакомыми людьми. А Рэнди тогда твердым голосом заявил, что любая дурь, кроме обычного косяка является самоубийством. И ни за что на свете он не станет травить себя ничем подобным. И Гейл поверил ему. С места в карьер взял и поверил. Спокойному тону, уверенному взгляду и пренебрежению, в котором кривились уголки совершенных, мягких губ.



И сейчас он не видел причин сомневаться в Рэнди. Даже несмотря на то, что факты говорят против него, Харольд верил, что его блондин чист, а значит он докажет его невиновность во что бы то ни стало.



Взяв в ладони лицо Рэнди, Гейл осторожно прижался к его губам нежным поцелуем. Он мягко, словно боясь напугать, провел языком по контуру рта, слегка толкнулся внутрь, навстречу языку любовника, который с протяжным стоном обхватил его кисти своими пальцами и ответил на поцелуй.



- Рэнди, - прошептал Гейл, жадно вдыхая знакомый запах Харрисона. - Я сделаю все, чтобы помочь тебе…


- Я знаю, Гейл, - отозвался Рэнди, осторожно поглаживая ладонями спину Гейла. - Но не делай ничего во вред себе. Я должен понять, что случилось, разобраться… Если я виновен, то я отвечу…


- Ты невиновен! – резко перебил партнера Гейл, прижимая его к себе и судорожно гладя по светлым волосам. - Невиновен! И мы докажем это!



Харрисон удивленно посмотрел в глаза Гейла.



- Почему ты так уверен?


- Потому что знаю тебя, и уверен в тебе. Это не твоя вина.


Рэнди снова уткнулся носом в грудь Гейла, и как-то странно всхлипнул. Его ладони отчаянно сжали бока Харольда, а тихий шепот коснулся ушей:


- Прости меня…



Гейл прикрыл глаза, словно от боли, но нашел в себе силы ответить:


- Простить за что, малыш? За то, что ты верил в меня, а я оказался недостоин доверия?



Рэнди покачал головой:


- За то, что не смог принять тебя и понять. За то, что предпочел вести себя, как полный дебил, вместо того, чтобы довериться любимому. И смотри, к чему это привело.



Гейл поцеловал Рэнди в макушку и, уверенно отстранив, заглянул в блестящие голубые глаза.



- Рэндс, ты не должен так говорить и думать. Если есть виновник всему этому, то только я. И бог свидетель, я постараюсь все исправить. Когда ты окажешься на свободе, мы поговорим и все решим. А сейчас единственное, что важно, это твое благополучие.


- Со мной будет все в порядке, - натянуто улыбнулся Рэнди. - Тревис и Стюарт вроде нормальные ребята. Они помогут.


- Я тоже помогу! – мрачно ответил Гейл. - И не важно, чего мне это будет стоить.


- Только без глупостей, Гейл!


- Обещаю.


- Я люблю тебя.


- Как и я тебя. Очень.



Очередной поцелуй прервал голос Стюарта, который сообщил им, что спецбригда в семи минутах от места.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия