Впереди дальняя дорога

— А!.. Догадываюсь!..— воскликнул он, добродушно улыбаясь, и дружески похлопал по плечу.— Домашние проработали? Вчера толковал о тебе. И, знаешь, по-братски, не очень у тебя красиво получилось. Всё же она — дочь соседа, да и не просто соседа, а дочь друга дома. Хот сам он обломок прошлого столетия, но по-человечески надо пощадит его любовь к дочери. Да и слишком открыто вы себя повели. Словно всем напоказ. Такого не прощают.

— Борька, помолчи,— попросил я.— Поговорим о другом.

Он задержал рюмку с вином.

— Почему? Разреши мне на правах старшего брата сказать все, что думаю по этому поводу. Дам тебе полезные советы. Для такого разговора и ждал тебя.— Он опрокинул в рот вино.

— Говори,— махнул я рукой.

— Да... Так вот... Связь эта никак тебя не украшает. Уж не говорю, что надо пожалеть ее отца. Но главное не в нем. Кто эта женщина? Всему Крутогорску известно ее сомнительное поведение. За ней идет громкая слава. Она тут себя хорошо показала. Притча во языцех... Притом все правда. Не скажешь, что ее оклеветали. Факты верны... Видал я таких...

Он прошелся по комнате.

— Чувственность у них главенствует. Все подчинено ей. Они легко, по первому зову, идут на любое сближение. Расстаются с мужчинам так же легко, как и сходятся: они ищут разнообразия в любовных утехах. Святого для таких общественных сосудов не существует. Они вне всяких моральных категорий, анархистки по натуре. Могут легко втоптать грязь любую жизнь, испоганить встреченную любовь, разрушить семью свою и чужую. Кончают подобные женщины, когда минет молодость, обычно плохо. Тебе бы таких остерегаться. Бойся их!.. Радости они дают, но краткие и мнимые.

Он все больше входил в роль проповедника. Мое молчание только подогревало его красноречие.

— Зачем тебе нужен такой сомнительный роман? Со всех точек зрения. Надо его оборвать. Сразу и решительно. Понимаю, возраст, ты ведь не мальчик, а мужчина...— Борис поощрительно улыбнулся. — Конечно же, конечно... Но знаешь, для такого рода связей существует железно правило. Сошелся с женщиной и сразу покидай ее. Моментально!.. Остерегайся следующих встреч. Тогда появляются обязательства. Она начинает предъявлять на тебя свои права. Так вот: уходи немедленно. Рви сразу! Каждый остается по себе, ничем друг другу не обязан. Твоя совесть перед ней чиста. Она же отлично знала, на что шла. Взрослая, бывалая...

— Борис! — Я поднялся. Был очень спокоен и холоден.— Все, что ты сейчас сказал, ко мне не относится. Совершенно. Учти, что не тот случай. Прекратим наш разговор. Прошу тебя... Если хочешь сохранить братские отношения... Никогда, слышишь? Никогда в таком тоне не говори о ней. А сейчас больше ни одного слова.

— Сядь! Успокойся!..— Встревоженный Борис силой усадил мен? на диван.— Разбирайся сам, если тебе так угодно. Любите? Ну и любите. Мое дело, в конце концов, сторона. Вот не думал... Показалось, что у вас с ней просто амуры.

Он опять налил в рюмки, мы выпили. Я угрюмо молчал. Хотелось уйти. Мне стало тяжело с братом...

— Ладно... Поговорим о Ленке... Смотрел и слушал ее вчера по телевидению. Да и дома она потом пела. Знаешь, она, наверное, действительно талантлива. Что-то в ней есть. Но ведь может закопать свой талант. Надо бы ей помочь. Нам, братьям, следует серьезно заняться Ленкой. Прежде всего, отшить этого пустозвона Павлика. Как бы он Ленкину жизнь не попортил. Затем, уж если учиться, то не в вашем областном городе. Надо ехать в хорошую консерваторию — в Москву, Ленинград, Киев. Здесь же ее голос могут загубить. Ну, какие тут могут быть музыкальные педагоги? Кого выпустила ваша консерватория? Назови таких певцов... Нет, ей надо в Москву, только в Москву! А уж московская школа откроет путь на любую большую сцену.

— Борис! — прервал я его.— Может, не стоит тебе вмешиваться в Ленкину судьбу?

— Почему? — с жаром возразил Борис. — Мы — братья. Обязаны думать о судьбе сестры.

— Обходилась она без нас. Обойдется и дальше. Наверное, мои слова прозвучали резко.

— Плохое настроение? — осведомился Борис.

— Неважное,— подтвердил я.— Пойду домой.

— Как знаешь...— Борис, обидевшись, больше не удерживал.— Хотел тебе статью почитать. Заканчиваю... О проблемах обогащения Каштайских руд. Получается задиристо, наступательно. Должна порадовать Надюшу.

— В другой раз,— решительно отказался я, желая скорее выбраться на улицу, остаться одному. Не до проблем обогащения Каштайских руд мне было.

— Ладно, в другой раз,— согласился Борис. Он опять подошел к столику с вином.

Я вышел.

В тот вечер я долго бродил по самым окраинным улицам, избегая освещенных и людных, сидел у плотины. Сестра и брат разными словами сходились в осуждении моей любви.

Во дворе нашего дома я встретил Катю.

Мы остановились.

— Ты помнишь о моей просьбе? — сказала Катя.

— Конечно... Тебе нужны деньги.

Мы прошли в комнату. Я открыл ящик стола и отсчитал.

— Достаточно? Вдруг не хватит? Могу добавить.

— Еще и останутся... Помнишь? Пусть никто не знает о долге.

— Кому мне рассказывать? А если и узнают — почему тебя это беспокоит?