Впереди дальняя дорога

— Представь себе такую ситуацию. Двое начинают новое большое дело. Оно требует упорных усилий, настоящего подвижничества, которому конца не видно. Один не выдерживает характера. Выходит, как говорится, из игры. Другой продолжает этот труд в полном одиночестве. В буквальном — в душевном и трудовом.

Проходят годы такого труда. И проблема решена. Победа? Да! Она принадлежит Надежде Степановне. Все? Нет!.. Для отважного человека настали еще более трудные дни. Может, решение ошибочно? Новые опыты, проверка, проверка проверенного, еще проверка и еще перепроверка. Нет, все правильно! Имеются, правда, еще некоторые частные сомнения. Их надо, конечно, снять. Опять опыты, поиски... В такие дни и появляется отступник!

— Борис? — уверенно спросил я.

— Да,— подтвердил Николай Иванович, кинув на меня беглый взгляд.— Твой брат...

— Он говорит Надежде Степановне: «Начинали вместе. Я пришел к тебе помочь завершить многолетний труд». Как должен поступить человек, который только на своих плечах вынес весь нелегкий груз?

— Пусть решает тетя Надя,— уклонился я от ответа.— Как я могу отвечать на такие вопросы?

— Если бы только это,— с горечью сказал Николай Иванович.— Сочтемся славою, мы свои же люди... Ведь так говорится? Есть дополнительные тягостные обстоятельства. Они были в прошлом не просто сотоварищами по труду. Что мне тебе об этом рассказывать. Про те годы ты знаешь лучше меня. Не кажется ли тебе, что твой брат совершил двойное, а может, тройное предательство? Даже неизвестно, какое из трех наиболее тяжкое. Вот в чем сложность отношений...

Я подавленно молчал. Мне стало больно за брата. Но я не мог за него вступиться. Николай Иванович ничего не преувеличивал.

— Можете ли вы быть справедливым к Борису? — все же сделал попытку жалкой защиты.— Можете ли вы правильно судить его поступки? Ведь вы любите тетю Надю!

— Поэтому и хочу защитить ее от нового возможного несчастья. Только это и дает мне силы держаться.

— Почему вы решили, что тетю Надю ждет новое несчастье?

— Борис — подлец, — хладнокровно сказал Николай Иванович. — Самый банальный подлец.

— Ну, знаете! — вскинулся я. Все запротестовало во мне. Я не мог позволять ему так отзываться о Борисе.— Вы забыли, что он мне родно брат!

— Остынь! — спокойно посоветовал Николай Иванович.— Меня такое обстоятельство ничуть не тревожит. Я и ему сказал то же самое. Мы свои отношения с Борисом успели выяснить. Ты, может, думал, что у меня всего и смелости, что тебе сказать? Так? — Он снисходительно смотрел на меня.— Защищай брата... Посмотрю, как у тебя получится

— А как сказать о человеке, который примазался к чужому открытию? — неожиданно для себя вдруг сказал я.

— Песня с чужого голоса.— Губы Николая Ивановича чуть дрогнули.— Тебя туда же повело? Чужой пирог? Да кто его делить собирается? В этом ли дело? Подумай...

— Так бескорыстны? — Я даже засмеялся. Позже мне было стыдно вспоминать этот свой смех.— Ничего не хотите? А тетя Надя? Ничего не надо...

— За это хлещут по морде,— очень спокойно предупредил Николай Иванович.— Другой такую оплеуху уже имел бы без предупреждения. Много на себя берешь. Скажи спасибо, что я к тебе хорошо отношусь. Просто понимаю твои чувства к брату.

— Не я затеял этот разговор. Зачем вы его завели? Мне приятно разбираться?

— Дурной!..— Он весело хлопнул меня по колену.— Только из доверия. Только потому, что ты славный парень... Хоть и с ветром в голове. Только из желания чуточку прочистить и свои мозги.

— Мне самому в Борисе многое не нравится,— угрюмо признался я.— Отношусь к нему достаточно критически. Столько тут сплелось, что...

— Но расплетать надо? Как думаешь? Надо? — настаивал Николай Иванович на ответе.

— Не так бы...

— А как?

— Наверное, это вы посоветовали тете Наде не допускать Бориса в дом? — вдруг догадался я.

— Возможно... Считаешь, что поступил неправильно?

— Все и осложнили.

— А может, упростил? Уж поверь, что я Надежду Степановну знаю лучше, чем ты. Все сделаю для ее защиты,— твердо заключил он.— Никто мне в этом не сможет помешать.

Он вдруг стремительно поднялся. Я оглянулся в ту сторону, куда смотрел Николай Иванович. От леса к нам, минуя тропинку, по высокой луговой траве в цветах шла тетя Надя. Вот почему тут сидит Николай Иванович. По его вине я попал в глупое положение. Разве не мог он предупредить, что у него тут свидание?

— Давно ждете? — спросила тетя Надя, протягивая руку Николаю Ивановичу.— Еле вырвалась,— добавила она, виновато оглядываясь.— Давно не бывала в этих местах. Смотрите, бревнышко все на том же месте. Не спалили его туристы на костре. Да и ничего тут не изменилось.— Она тихо и довольно рассмеялась.

Николай Иванович молчал. Он просто смотрел на тетю Надю. Лицо у него было покорное и счастливое. Она заслонила для него все. Тетя Надя взглянула на меня.

— Гриша, нам с Николаем Ивановичем надо посоветоваться. Можно? — Она открыто смотрела на меня. И была очень хороша сейчас.— Не обижайся... Так?