Впереди дальняя дорога

— Во всем ты сама виновата, Надя,— говорил трагически Борис, облокотившись на рояль.— Как ты встретила меня? Чужих теплее встречают. С самого приезда заняла непонятную враждебную позицию. Наверное, тебе помогли занять такую позицию... Что я ни предлагал, ты все отвергала. Не хотела прислушаться ко мне. Ни в чем не доверяла. Во всем искала скрытый смысл. Почему?

— Что статья? Ты вынудила меня подписаться. Сама-то ты отказалась. Решительно... Да, я не хотел ее печатать. Но какие убедительные доводы мог привести редактору? Ведь статью набрали. Пошли с редактором на компромисс — никого не назвали. Это еще успеется. Будут в газете статьи о Каштайских рудах. Решена важнейшая экономическая проблема края.— Он перевел дыхание. Снова заговорил, теперь в его голосе зазвучали металлические нотки.— Хочу сразу отвести разговоры, что якобы не имею отношения к этой работе. Отвечаю вам, Николай Иванович,— счел нужным выделить Борис.— Ведь вы об этом очень тревожитесь. Так вот... Ваша доля, Николай Иванович, действительно весьма невелика. Я же вместе с Надей прошел самый трудный и самый сложный этап. Тогда мы почти ничего не знали о Каштайских рудах. Начали от нуля. Не так ли, Надя?

— Что мы делим? — спросила тетя Надя.

— Устанавливаем истину. Разве тебе не помогли московские материалы? Ты же получила заключение института. В приложениях тебе послали технические отчеты. Они избавили тебя от излишних работ. А ведь эти работы проводил я. Значит, в Москве я продолжал думать о Каштайских рудах, помогал в поисках верного пути как только мог, сколько мог.

— Каков демагог! — изумленно произнес Константин Григорьевич.— Как ловко все обернул.

Борис спокойно взглянул на Базовского.

— Демагог? Не пугайте таким словом. Говорю о фактах, кто их опровергнет?

— Борис! — остановила его тетя Надя.— Я считала тебя более порядочным человеком. Ты забыл о диссертации.

— Тебе она стала известна? — Борис улыбнулся.— Зачем же для этого посылали в Москву Катю? Мог тебе сам рассказать. Каштайские руды занимали крошечную часть диссертации. Приводил те материалы, которые тогда были бесспорны. Теперь все изменилось. Я лишь подтверждаю твой успех. Будет хорошая новая глава. Рассказ, как могут решаться безнадежные проблемы. Новое доказательство, что наука — коллективное творчество. На некрасивое дело вас толкнули, Катя. На шпионаж!..

— Оставь Катю в покое! — гневно воскликнула тетя Надя.— Какой шпионаж? Мне давно прислали твой автореферат. Показать? — Тетя Надя поднялась.

— Не надо, — остановил ее Борис. — Верю.

— Ты хоть извинись перед Катей, — сказала брезгливо тетя Надя.

— Ну, сорвалось, — пробормотал Борис. — Катя извинит...

Он как-то сразу поблек на глазах, утратил самоуверенность. В волнении Борис достал сигареты и закурил.

— Сколько времени держала от меня в секрете? — упрекнул он тетю Надю.

— Борис! — Тетя Надя нервно рассмеялась. — Ты все перевертываешь... Разве я держала в секрете? Ты же скрывал... Все ждала, что сам скажешь. Не знала, что защиту отложил. Самого себя испугался? Ведь я не собиралась тебе мешать. Институту не ответила, не хотела отвечать. Мог от меня узнать и успокоиться. Сам себе все испортил. Ты думаешь, меня волнует, что ты станешь кандидатом наук?

— Старался быть честным перед наукой. О диссертации ты узнала бы.

— Спасибо и на этом. — Тетя Надя громко засмеялась. — Ах, Борис! — горестно сказала она.— Как тебя сокрушило... Понимаешь ли, что наделал?

— Ты могла держаться честнее,— Борис разозлился.— Хотелось увидеть меня на коленях? Женская месть! И помощников себе нашла.— Он оглянулся на Николая Ивановича.— Ни одной минуты не верила, что я твой друг. Я протянул тебе руку помощи! — с пафосом воскликнул Борис.— Ты отвергла ее. Раскаешься, Надя!..

Борис выламывался. Неприятно стало смотреть на него. Ленка, сидевшая на диване, согнулась, спрятала лицо в ладонях. Отец внимательно, с каким-то недоумением всматривался в Бориса.

— Выходит, ты во всем прав? — пробормотал он. Борис словно ничего не замечал.

Он стоял, все также, облокотившись о рояль, о чем-то раздумывая. Лицо его оставалось спокойным.

— Подвели итоги? — насмешливо спросил Борис. — Какие выводы? Кто будет заключать? Вы, Николай Иванович?

— Борис! — гневно вскинулся отец. Он шагнул к нему и, взяв за плечо, притягивая к себе, сказал, тяжело дыша, в лицо: — Ты где все это говоришь? В родном же доме. Ведь ты тут вырос. Оглянись! Есть у тебя стыд?

Борис осторожно снял руку отца с плеча.

— Мой последний вечер в родном доме? — сказал он вызывающе.— Вам этого хочется? Могу доставить такое удовольствие.

Так по-актерски Борис подвел черту.

28

На площади у почты я увидел Бориса. Он ожидал нашего автобуса, чтобы добраться до города. Самолетом Борис улетал в Москву. Я помог ему внести чемоданы.

— Твоя служба пригодилась, — пошутил Борис. — Никогда не мог подумать, что придется ехать автобусом, который поведет брат. Будь осторожнее.

Он поздоровался с Тоней, внимательно посмотрев на нее.

— Хорошо вам так? Всегда вместе, неразлучно, — сказал он Тоне.