Врачи: Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выж

За год до консультации Босуэлла Морганьи посетил ранее упомянутый доктор Джон Морган, один из основателей факультета Филадельфийского колледжа – учреждения, ставшего впоследствии первой медицинской школой Америки. В своем журнале 24 июля 1764 года Морган описал свое впечатление о старом анатоме: «Пошел выразить свое уважение и вручить письмо от доктора Серрати из Болоньи знаменитому Морганьи. Он принял меня с величайшей обходительностью, какую только можно вообразить, и благосклонно оказал мне массу любезностей. Ему сейчас 82 года, но он все еще читает без очков и бодр, как пятидесятилетний». Дальше Морган рассказывает трогательную историю, произошедшую, когда гостеприимный хозяин показывал ему рисунки своих предшественников, выставленные в Падуанском музее анатомии. Среди них были два портрета красивых молодых женщин, выполненных пастелью. На вопрос, кто они, Морганьи ответил, что это его младшие дочери. Восемь из его дочерей ушли парами в четыре разных монастыря. Две последние выбрали строгий орден францисканцев, где требовалось всегда ходить босиком и скрывать лицо за вуалью. «Перед тем, как они отгородились таким образом от жизни, известная художница Розальба, подруга Морганьи, втайне от него нарисовала эти портреты и подарила ему. Поскольку другие, менее строгие ордена позволяли оставлять лица открытыми, поводов для создания портретов остальных дочерей не было». Итак, среди научного снаряжения и сувениров, собранных за долгую жизнь, проведенную «среди книг и трупов», висели портреты двух горячо любимых юных дочерей, Маргариты и Луиджии Доменики Розы, устремивших взгляды на своего обожаемого отца так же, как когда он смотрел в их лица в последний раз.

Непоколебимый нежный союз Джованни Морганьи и его верной жены Паолы закончился с ее смертью 2 сентября 1770 года. Престарелый вдовец ненадолго задержался на этой земле после ухода свой половины. Тот, чья работа пролила свет на патологическую основу инсульта, теперь умер от кровоизлияния в мозг, так же, как его учитель Вальсальва и учитель его учителя Мальпиги. Он умер в своем доме под номером 3003 по улице Via S. Massimo, где он жил со своей семьей, где и сейчас можно увидеть мемориальную доску с простой надписью «Дж. Б. Морганьи, основатель патологической анатомии, умер здесь 6 декабря 1771 года».

За восемь лет до смерти Морганьи отцы его родного города разместили в муниципальном зале мраморный медальон с изображением самого известного сына Форли. В стиле, типичном для маленьких городков, они перестарались с надписью на медальоне, определяющей место своего героя в истории человечества: «Джованни Баттиста Морганьи – дворянин Форли. В 1763 году горожане Форли возвели в его честь мраморный памятник, потому что он отличился перед своей страной и всеми людьми в мире своими открытиями и великолепными книгами. Деятели науки искренне убеждены, что Морганьи – самый выдающийся представитель человеческой расы». Не сохранилось никаких записей о сдержанной реакции Морганьи, когда он впервые прочитал эти слова. Скорее всего, благодушное стремление городских жителей прославить себя, восхваляя его, вызвало у него лишь снисходительную улыбку. Слишком тактичный, чтобы обидеть мэра, выразив неудовольствие высокопарным преувеличением, написанным на медальоне, он, вероятно, поблагодарил комитет, пожал всем руку, вернулся в свой экипаж и уехал в Падую, чтобы сделать очередное вскрытие.

7. Почему цвет листьев меняется осенью. Хирургия, наука и Джон Хантер

Ни одно природное явление невозможно изучить адекватно само по себе. Для должного понимания его следует рассматривать в связи со всей природой.

Сэр Фрэнсис Бэкон

Фрэнсис Бэкон провозгласил основной постулат Евангелия от науки. Основополагающее единство всех природных явлений предполагает переплетение работы каждого ученого каждой дисциплины каждого периода истории с открытиями других мыслителей. Устанавливаются родственные связи между всеми, кто испытывает лишающее покоя любопытство к ускользающим от поверхностного взгляда тайнам природы, независимо от того, на что устремлены их глаза: на звезду или вглубь материи. Не существует мужчины или женщины, которые хоть однажды не поддались искушению заглянуть в сокровищницу матери-природы. Они наверняка оценили бы яркий образ, созданный современником Бэкона Уильямом Гарвеем: «допуск в ее хранилище секретов» вызывает не только чувство удовлетворения от сделанного открытия, но также ощущение единства со всеми неутомимыми искателями истины со времен предков Аристотеля и с самой природой.