Врата бога. Ашшур в гневе. Часть третья

– Как поживаешь, уважаемый? – продолжая широко улыбаться, спросил мнимый маннейский купец. – Не поправились ли с последней нашей встречи твои дела? Я смотрю, у тебя уже совсем другое настроение…Оно не такое кислое, как было прежде!

– Боги мне помогают, – неопределённо ответил брахман.

– О, да, боги за тебя! И я рад этому…

   Мнимый купец вёл себя не просто уверенно, а даже где-то и нагловато. Это Арджману сразу же не понравилось, и он решил, после того, как они с незваным гостем выпили по кубку вина, не юлить и спросить напрямую:

– Тебе от меня что-то надо, купец? Ведь так? Говори прямо!

   Мнимый купец вновь расплылся в улыбке, в ещё более широкой и добродушной:

– Да, надо…

– Ну, и-и…Что именно?

– Надо….Но не мне, Арджман…Ты же прекрасно понимаешь кому…

– Ну, да, да, конечно! Понимаю. И что хочет от меня Великий царь?

– Пока что ты должен разузнать всё о беженцах с Дильмуна, которые недавно появились в Бактрах. Особенно Великого царя интересует князь Набуэль и его жена, лидийка Аматтея. Ну а потом… А вот уж по-отом ты получишь от Великого царя новое задание. Ну а сейчас же… Пока что я и мои люди поживём в твоём загородном доме. Ты же не возражаешь?

   Последние слова мнимым маннейцем были сказаны уже таким тоном, что Арджман понял, что возражать ему было бесполезно.

Глава шестнадцатая

   Дильмунцам понравилась Бактрия. Кстати, я хочу ещё сделать небольшое отступление, но оно очень примечательное… Наряду с Арахосией, регион Бактрии был одним из четырёх древнейших ареалов земледелия, и именно здесь едва ли не впервые окультурили и стали выращивать пшеницу. Это уже непреложный факт, и он вполне доказан. Так что цивилизация в этом регионе возникла задолго до прихода сюда ариев. Зародилась она в Бактрии примерно за пять-пять с половиной тысяч лет до появления арийцев. Другое дело, что к описываемой эпохе пришельцы полностью ассимилировали древнее население этой земли, вероятнее всего являвшееся родственным дравидийцам, и от этих самых дравидийцев к VII веку до новой эры не осталось даже памяти.

И так, вернёмся к повествованию.

В Бактрии был благоприятный климат и достаточно плодородная земля, на которой произрастало буквально всё. И беглецы точно так же начали обустраиваться в ней, как прежде это делали в более южной Арахосии. Халдеями выкупались земельные участки и целые имения, и они пытались осесть где-нибудь поблизости друг от друга. И уже через некоторое время в окрестностях Бактр появились два поселения, занятых в основном беженцами. Одно из них они даже назвали в честь своей островной столицы. И поэтому на правом берегу Балха, примерно в фарсахе от Бактр, появился посёлок Новый Аваль.

    ***

   Набуэль уже при второй встрече с Кей-Кавусом, предложил ему свои услуги, так как у него было в подчинении почти три сотни молодых и крепких мужчин, и бактрийский царь, посоветовавшись с Заратустрой, принял предложение, которое исходило от князя.

   Красавчик был этим доволен. И неудивительно, ведь теперь он и его люди себя могли почувствовать в Бактрии гораздо увереннее. Их взяли на государеву службу, а это значит им назначили содержание!

   Но когда князь через несколько дней вернулся в своё новое имение, то застал там рассерженную Аматтею. Лидийка строго отчитывала дочурку.

– Дорогая, – спросил Набуэль супругу, – что тут у вас случилось?

– Да совсем твоя дочь отбилась от рук и не в меру расшалилась, дорогой! – не скрывая раздражения, ответила князю Аматтея. – Плохо ест. За то носится везде как угорелая! А тут ещё взяла манеру гоняться за кошками. И в итоге так с ними разыгралась, что разбила ещё сегодня утром приобретённую мной вазу.

   И Аматтея показала Набуэлю черепки.

– Вот что от этой вазы осталось! А ведь она – не дешёвая, а очень и очень редкая. И дорогая!

– Судя по её черепкам, она – греческая?

– Она из Милета! И знаешь сколько за неё я заплатила?

– Много?

– Не то слово! Целых четыре с половиной сикля серебра!

   Князь взял на руки Эвтерпу и прижал её к себе:

– Ты почему маму перестала слушаться? – прошептал он дочурке на ушко.

   Расстроенная и одновременно заплаканная Эвтерпа, утирая кулачком по-прежнему лившиеся слёзы, произнесла:

– А я тоже обиделась на маму!

– За что?

– Она ругается! И теперь я с ней не дружу. И даже с ней уже не разговариваю.

– Можешь и не разговаривать, но слушаться меня ты обязана! – ответила ей лидийка.

   Набуэль попытался примирить своих женщин, однако тут их прервал его управляющий. Икбал сообщил, что князя к себе приглашает Заратустра.

– Когда он хочет меня увидеть? – спросил араба Набуэль.

– Прямо сейчас, – ответил Икбал.

***

   Вскоре князь предстал перед пророком. Для этого ему пришлось проехать до храма священного огня. Храм этот, как я уже его ранее описывал, был совсем непритязателен и походил на куб. Он ничем не был украшен и находился поблизости с царским дворцом. В этом храме пророк как раз завершал свою послеполуденную молитву.

   Набуэль дождался, пока святой отец закончит общение с высшими силами, и когда он вышел и обратил внимание на князя, то спросил:

– Святой отец, ты хотел со мной увидеться?

   Заратустра кивнул головой.