Врата Обелиска

Его рука холодна по сравнению с теплом Кастримы. Твердая – хотя он сэссится не совсем как камень, в мимолетном изумлении осознаешь ты. У его плоти странная текстура. Она еле заметно поддается под нажатием. У него есть отпечатки пальцев. Это удивляет тебя. Затем ты смотришь ему в лицо. Он изменил выражение – это уже не холодность, с которой он убивал врага. Теперь на его лице слабая улыбка.

– Конечно, я помогу тебе, – говорит он. В нем по-прежнему столько от того мальчика, что ты почти улыбаешься в ответ. Нет времени разбираться с этим дольше, поскольку вся Кастрима вмиг размывается белым вокруг тебя, затем она сменяется черной, как земля, тьмой. Рука Хоа лежит в твоей, так что ты не паникуешь.

Затем ты стоишь перед павильоном верхней Кастримы, среди мертвых и умирающих. Вокруг тебя на дорожках и плитах павильона лежат солдаты Реннаниса, их тела содрогаются, некоторые невозможно различить под ковром насекомых, очень немногие еще ползают и кричат. Стол, на котором Данель замышляла план атаки, перевернут; по нему ползают жуки. И снова этот запах мяса в рассоле. Воздух кишит кипячами и колышется от ветерка, созданного тобой.

Один из жуков устремляется к тебе, и ты пятишься. Через мгновение на месте жука возникает рука Хоа, роняя горячую воду, пока затихает свист раздавленного насекомого.

– Подняла бы ты торус, – советует он. Ржавь. Он прав. Ты идешь от него, чтобы сделать это безопасно, но он чуть крепче сжимает твою руку. – Орогения не может мне повредить.

У тебя под рукой куда больше могущества, чем просто орогения, но он в курсе, так что все нормально. Ты поднимаешь высокий крепкий торус вокруг себя, кружащийся снегом вымороженной влаги, и кипячи тут же начинают избегать тебя. Возможно, они находят добычу, чуя тепло тела. Это все пустое. Ты поднимаешь взгляд на черноту, загораживающую небо. Оникс не похож ни на один обелиск, который тебе приходилось видеть. Большинство из них двухконечные гексагональные или октагональные колонны – хотя ты видела несколько неидеальных или с неровными концами. Этот же яйцеобразный кабошон, медленно нисходящий по твоему зову сквозь слой облаков, скрывавший его с момента прибытия несколько недель назад. Ты даже не представляешь его размеров, но, когда ты поворачиваешь голову, чтобы обозреть купол небес над верхней Кастримой, оникс почти заполняет его, от южного до северного горизонта, от затянутого серыми облаками до подсвеченного красным. Он ничего не отражает и не блестит. Когда ты вглядываешься в него – это на удивление трудно сделать без подобострастия, – только скользящие вдоль его краев облака говорят тебе, что он действительно нависает над Кастримой. Если смотреть на него, он ощущается ближе. Прямо над тобой. Только руку протянуть… но часть тебя в ужасе от этого.

Слышится сотрясающий слои гул, когда шпинель падает наземь у тебя за спиной, словно падая ниц перед этой громадностью. Или, возможно, это лишь потому, что оникс здесь и тянет тебя, втягивает в себя, наверх…

… о, Земля, он тянет тебя так быстро…

…от тебя не осталось ничего, чтобы ты могла управлять каким-либо другим обелиском.

Тебе нечего отдать. Ты падаешь вверх, летишь в пустоту, которая не столько тянет тебя, сколько высасывает тебя. На примере других обелисков ты научилась подчиняться их потоку, но ты сразу понимаешь, что здесь этого делать нельзя. Оникс поглотит тебя целиком. Но и сражаться с ним ты не можешь; он разорвет тебя.

Лучшее, что тебе удается сделать, – достичь шаткого равновесия, в котором ты тянешь наперекор ему и все же плывешь сквозь его пустоты. И слишком много его уже в тебе. Тебе нужно использовать его силу или, или, но нет, что-то не так, что-то ускользает от равновесия, внезапно вокруг тебя хлещет свет, и ты осознаешь, что запуталась в миллиардах, квинтильонах нитей магии, и они сжимаются.

На ином плане бытия ты кричишь. Это было ошибкой. Он пожирает тебя, и это ужасно. Алебастр был неправ. Пусть лучше камнееды перебьют всех до единого рогг в Кастриме и уничтожат общину, чем умирать вот так. Пусть лучше Хоа сгрызет тебя своими прекрасными зубами; по крайней мере он тебе нравится.

ты его любишь

лю лю лю любишь

Всплеск натяжения магии во всех направлениях. Световая кристаллическая решетка внезапно вспыхивает на черном фоне. Ты видишь. Это настолько дальше твоего обычного радиуса, что практически недоступно пониманию. Ты видишь Спокойствие, все целиком. Ты видишь половину оболочки этой стороны планеты, ощущаешь ароматы другой стороны. Это чересчур – и, огонь подземный, ты дура. Алебастр говорил же тебе: сначала сеть, потом Врата. Ты не можешь сделать этого в одиночку; тебе нужна маленькая сеть для амортизации большей. Ты снова тянешься к орогенам Кастримы, но не можешь охватить их. Их теперь меньше, они вспыхивают и гаснут, едва ты касаешься их, и они слишком перепуганы даже для тебя.