Врата Обелиска

…Кастриму как яйцо. Это яйцо окружают пылинки, прячась в камне. Яйца – богатая добыча для хищника, их легко сожрать, если те оставлены без присмотра. Это яйцо сейчас пожирается, хотя народ Кастримы вряд ли это понимает. (Думаю, одна Юкка, да и она только подозревает.) Такая неторопливая трапеза – не то, что большинство твоих сородичей заметят. Мы очень неторопливый народ. Тем не менее пожирание закончится смертью.

Однако что-то заставило хищников остановиться. Зубы их наготове, но в добычу они не вгрызаются. Здесь есть еще одна старая и могущественная, та, которую ты зовешь Сурьмой. Она не собирается охранять яйцо, но могла бы, если бы захотела. И сделает это, если они попытаются посягнуть на ее Алебастра. Остальные знают это и опасаются ее. Напрасно.

Бояться следует только меня.

Я уничтожаю троих из них в первый же день, когда покидаю тебя. Когда ты стоишь и куришь мелло вместе с Юккой, я разрываю на части ее камнеедку, красноволосую тварь, которую она звала Глянцем, а ты Рубиновлаской. Грязная паразитка, она только брала и ничего не отдавала взамен! Я презираю ее. Мы предназначены для лучшего. Затем я беру двоих, которые следили за Алебастром, надеясь ворваться к нему, если Сурьма отвлечется – не потому, что Сурьме нужна была помощь, понимаешь ли, но просто потому, что наша раса не может вынести такой степени тупости. Я отбраковываю их ради блага всех нас.

(Они не по-настоящему мертвы, если это тебя беспокоит. Мы не можем умереть. За десять тысяч или десять миллионов лет они воссоздадут себя из отдельных атомов, на которые я их распылил. Долгий срок, достаточный, чтобы обдумать свою глупость и в другой раз так не поступать.)

Эти первые убийства заставляют остальных разбежаться – хищники в душе трусы. Однако они ушли недалеко. Несколько из оставшихся поблизости попытались пойти на переговоры. Хватит на всех нас, говорят они. Если бы хоть у кого-нибудь был потенциал… но я ловлю взгляд некоторых из них на тебе, а не на Алебастре.

Они откровенничают со мной, когда я хожу вокруг них и делаю вид, что могу быть милосердным. Они говорят об еще одном древнем – которого я знаю по давним конфликтам. У него тоже есть свое видение будущего для нашего народа, противоположное моему. Он знает о тебе, моя Иссун, и убил бы тебя, если бы мог, поскольку ты намерена закончить то, что начал Алебастр.