Врата Обелиска

Он не может добраться до тебя, пока на его пути стою я… но он может подтолкнуть тебя к саморазрушению. Он даже нашел на севере союзников среди жадных людей, чтобы они помогли ему в этом.

Ах, эта нелепая наша война. Мы так легко используем вас. Даже ты, моя Иссун, мое сокровище – моя пешка. Надеюсь, однажды ты простишь меня.

14. Ты получаешь приглашение!

Шесть месяцев проходят в неизменном белом свете древнего магического убежища. После нескольких первых дней ты начинаешь класть на глаза тканевую повязку, когда устаешь, чтобы делать себе собственные день и ночь. Работает сносно.

Руку Тонки пришили, и она приживается, хотя в какой-то момент Тонки подхватила сильное заражение, которое, похоже, не смогли остановить основные антибиотики Лерны. Она выживает, хотя к тому моменту, когда лихорадка ослабевает и сизые следы заражения крови блекнут, ее пальцы утрачивают часть мелкой моторики, и по всей руке она ощущает фантомные боли и онемение. Лерна считает, что это навсегда. Тонки порой бормочет проклятия – каждый раз как ты застаешь ее в разгар отбора проб или чего еще и заставляешь пойти на собрание касты Инноваторов. Каждый раз, как она заходит слишком далеко, называя тебя «рукорубом», ты напоминаешь ей, что именно она выпустила кусок Злого Земли, который и впился в ее плоть, и что это ее собственная проклятая ошибка, и, во‑вторых, лишь благодаря тебе Юкка еще ее не прикончила, так что лучше бы ей заткнуться. Она затыкается, но все равно стоит на своем. Ничего по-настоящему не меняется в Спокойствии.

И все же… иногда меняется.

Лерна прощает тебе то, что ты чудовище. Не совсем так. Вы с ним по-прежнему не можете спокойно говорить о Тиримо. И все же он слышал твою яростную перепалку с Юккой, когда оперировал руку Тонки, и это имело для него значение. Юкка хотела, чтобы Тонки дали умереть на операционном столе. Ты отстаивала ее жизнь и победила. Теперь Лерна знает, что ты приносишь не только смерть. Ты не уверена, что согласна с этой оценкой, но приятно, что ваша старая дружба частично восстановилась.

Хьярка начинает обхаживать Тонки. Поначалу Тонки это не нравится. По большей части она теряется, когда в ее жилье начинают появляться подарки в виде мертвых животных или книг, приносимых как бы невзначай, поскольку «ее большим мозгам нужна какая-то пища», но каждый раз с подмигиванием. Именно тебе приходится объяснять Тонки, что Хьярка решила, исходя из сложного набора ценностей этой крупной женщины, что бывшая неприкаянная геомест с социализацией булыжника является верхом привлекательности. Тонки раздражена, жалуется, что ее отвлекают, и что «это все преходяще», и что нужно «перестать все сводить к недотрахизму». Ты почти все пропускаешь мимо ушей.

Дело решают книги. Похоже, Хьярка подбирает их по количеству многосложных слов на корешках, но ты несколько раз видишь, как Тонки сидит, углубившись в чтение. Раз ты приходишь домой и видишь, что полог комнаты Тонки задвинут, и Тонки углубляется уже в Хьярку, или так можно предположить по звукам. Ты не думаешь, что им удастся достигнуть многого при ее изуродованной руке. Эх.

Возможно, новое чувство связи с Кастримой заставляет Тонки попытаться продемонстрировать Юкке свою полезность. (Или, может, просто гордыня; Тонки ощетинивается, когда Юкка раз говорит, что Тонки не так полезна для общины, как трудяги-Опоры.) Что бы там ни было, Тонки представляет совету новую разработанную ей предсказательную модель: если Кастрима не найдет стабильного источника животного белка, некоторые члены общины в течение года начнут проявлять симптомы депривации.

– Начнется с отупения, – говорит она вам. – Забывчивость, усталость, все такое. Но это нечто вроде анемии. Если она продолжится, результатом станут деменция и нервное расстройство. Дальше сами понимаете.

Слишком много существует лористических преданий об общинах, лишенных мяса. Люди становятся слабыми и параноидальными, община становится уязвимой для нападений. Единственным способом предотвратить такой исход, говорит Тонки, является каннибализм. Недостаточно просто сажать больше бобов. Этот доклад полезен и информативен, но на самом деле никому не хотелось этого слушать, и Юкка не стала относиться к Тонки после этого лучше. Ты после заседания благодаришь Тонки, поскольку больше никто этого не сделал. Она чуть выдвигает челюсть, отвечая:

– Ну, я ведь не смогу продолжать свои исследования, если мы начнем убивать и жрать друг друга, как-то так.