«Вратарь, не суйся за штрафную!». Футбол в культуре и истории Восточной Европы

В «Центре нападения» женщина еще является частью команды — с нее и начинается фильм, но сначала она не интегрирована в игру, а находится между футболистами и зрителями. При первом матче она сидит на краю поля и читает книгу, игнорируя футболистов. Но со временем героиня обретает больше влияния на команду, чем сам тренер. Ее, к примеру, видно во время игры за воротами, так что она визуально становится частью команды. В последующих фильмах гендерная дифференция между мужским футболом и женскими персонажами растет: в «Спортивной чести», «Команде с нашей улицы» и «Запасном игроке» женщины занимаются «женскими» видами спорта или искусством и находятся преимущественно среди болельщиков. Лишь в «Команде с нашей улицы» гендерный дуализм преодолевается с помощью совместного строительства стадиона. Кроме того, женщин нужно теперь убеждать в том, что футбол — не просто мужская забава, он имеет большое значение для всего коллектива. В каждом из последующих фильмов повторяется ситуация: женщины сначала скучают на трибуне или даже негативно относятся к футболу, а к концу матча, напротив, страстно болеют за команду. Этот гендерный сдвиг персонажей, возможно, обусловлен дефицитом мужчин в послевоенное время, который в эстетических репрезентациях компенсируется их диегетическим господством — и тем самым усилением их культурно-символического значения. Образ авторитарного тренера складывается лишь к концу эпохи сталинизма и в оттепельный период совмещает в себе как сталинскую твердость наставника, так и ее противоложность — отеческую заботу[408]. В «Спортивной чести», «Команде с нашей улицы» и «Запасном игроке» мужской авторитет обозначен, но он еще маргинален, игроки стоят в центре действа, зачастую сами принимая решения.

«Вратарь», кроме того, показывает и интеграцию евреев в социалистический коллектив. «Еврейство» Карасика всячески демонстрируется. Он, к примеру, визуально отличается от остальных игроков. Подчеркивая его малый рост и полноту, фильм отсылает к антисемитским карикатурам, распространненым в начале XX века[409]. Карасик комичен и в начале фильма он определяется визуально: колхозницы его высмеивают и тем самым направляют внимание зрителей на его нескладную и несовершенную фигуру. Карасика зовут Анатолий Иосипович, указывая патронимически на его еврейское происхождение. Роль эту играет еврейский актер Анатолий Иосипович Горюнов (Бендель). При этом Карасик в качестве еврейского персонажа наделен недостатками. Например, он не умеет играть в футбол, и потому команда его не принимает. Не складываются у него и отношения с Грушей. Диегетически-визуально он феминизирован и инфатилизирован. По большей части он выступает в сценах с Настей и Грушей и тренируется с мальчишками, так как коллеги отказываются тренироваться с ним. В конце концов он посредством робота, которого сам как инженер изобрел, но который абсолютно ни к чему не пригоден, семантически обозначается «другим». Робот отсылает к фильму «Метрополис» (Германия, 1927, реж. Фритц Ланг), указывая на то, что СССР обрел контроль над техническим прогрессом и индустриализацией, в противоположность западному опасному и неконтролируемому капитализму.

Во время съемок фильма «Вратарь» в СССР усиливаются антисемитские настроения. В 1932 году в советском паспорте появляется пятая графа — «национальность», которая фиксирует и институционализирует этническую иерархию. В 1930 году распускают Еврейскую секцию при ЦК КПСС, что немецкий историк Герд Кёнен определил как конец еврейского самоуправления и автономии, как «ликвидакцию еврейской национальной политики»[410]. Пресса пользуется антисемитскими стереотипами для освещения показательных процессов над Зиновьевым, Каменевым и Радеком[411]. В конце концов антисемитизм обретет в Советском Союзе структурный характер, обусловивший систематическое исключение евреев из професиональной, политической и культурной сфер[412]. Вероятно, атмосфера растущего антисемитизма и повлияла на то, что Лев Кассиль, еврей по национальности, по сценарию которого снимался фильм и который написал затем книгу «Вратарь Республики» (1937), в романе не представлял Карасика евреем[413].