«Вратарь, не суйся за штрафную!». Футбол в культуре и истории Восточной Европы

Татьяна Тёнсмейер и ряд других исследователей с учетом опыта Восточной Европы предложили вместо термина «коллаборационизм» использовать термин «сотрудничество», поскольку первый, по Тёнсмейер, обслуживает националистический исторический нарратив[468]. Впрочем, сколь бы важной и полезной ни была эта инициатива в том особом случае, который представляет собой во Второй мировой войне Украина, ни уточнения, ни переименования этих моделей поведения не произошло. Сотрудничество, как и все пункты континуума коллаборационизма, величина относительная, она всегда обозначает отношение акторов к власти. На Украине в рамках этой терминологической парадигмы отношение к власти неизбежно выводится из отношения к власти оккупационной — немецкой или советской. Местные акторы и интересы, конкурирующие притязания и их конфликты, как, например, борьба между собой польских и украинских националистов, Армии краевой и УПА (Украинской повстанческой армии), которые стремились гомогенизировать или, по их терминологии, «очистить этнически» население целых областей, с этой точки не рассматриваются[469]. Столь же мало подходит для изучения в категориях коллаборационизма и сопротивления «оплата по старым долгам» на историческом пространстве Украины, отмеченном насилием еще в годы Гражданской войны и позже, в 1930-е годы[470].

Равным образом не охватываются этими категориями, которые касаются только отношения к немецкой или советской власти, различные стратегии выживания — такие, например, как борьба с нуждой и голодом.

Ввиду подобной пестроты общей картины более перспективным представляется обратить внимание на будничную, повседневную жизнь и ее модели. Ибо повседневная жизнь — в том смысле, в каком ее ввел в историографический дискурс Альф Людтке, — демонстрирует непосредственность моделей поведения акторов, минуя слишком общие категории, такие как коллаборационизм и сопротивление. Акторы воспринимают повседневную жизнь такой, как она структурирована насильственной немецкой оккупацией, и открывают себя в ней заново. В одно и то же время они представляют реальность оккупации, ее расистскую иерархию, синхронию голода и довольства, а также гегемониальных и маргинальных моделей поведения[471]. Спорт к тому же дает возможность взглянуть на чувственно-материальное измерение опыта. История спорта ясно показывает: опыт — это не текст, заключенный в теле человека, а часть некоей модели поведения, которая может сама изменять восприятие. Спорт — как раз одна из тех моделей поведения, что особенно удачно подходят для описания этих процессов восприятия, поскольку упорству в истории спорта отводится выдающаяся роль[472].

Вместо континуума форм поведения в отношении оккупационной власти упрямство позволяет очертить одновременность и сосуществование таких моделей, как участие, согласие, устранение или протест, равно как и многообразие мотивов акторов[473].

Интерпретация моделей выживания людей на Украине, рассмотренных только лишь из перспективы отношения к оккупационному режиму, маргинализирует их сложный опыт военного времени. Упрямство, центральное понятие для обновленной и обогащенной культурно-историческим подходом истории повседневной жизни, которое в спорте проявляется особым образом, напротив, предоставляет возможность учитывать эту сложную пестроту ситуации.

Война и спорт на Украине

На протяжении практически всех лет войны Украина была полем брани. Около 6 млн украинцев сражались в Красной армии[474]. Многие тысячи воевали на стороне советских партизан или бойцов за независимость Украины; иногда бывали принуждены поддерживать тех или других. Многим за это пришлось поплатиться[475]. В период с 1941 по 1945 год население Украины сократилось на 9 млн человек. На одну только Украину приходится почти четверть всех жертв Холокоста[476]. Спорт, и в первую очередь — футбол, в течение всего периода войны также был средством реализации жестокой политики оккупационных властей.

После нападения на Советский Союз 22 июня 1941 года вермахт стремительно продвинулся вглубь страны и к концу 1941 года сумел занять Донецкий бассейн, оккупировав, таким образом, всю территорию Украины. Она была разделена на несколько частей, каждая из которых управлялась особым образом. Западная Украина под историческим названием Галиция сделалась частью генерал-губернаторства. Территория эта, до 1939 года — часть Польского государства, вошла в Советский Союз лишь в результате пакта Молотова — Риббентропа. Транснистрия, область между Днестром и Бугом, отошла к союзнице Германии — Румынии, а на украинских землях восточнее Буга был образован рейхскомиссариат Украина во главе с рейхскомиссаром Эриком Кохом. Районы, прилегающие к линии фронта, находились, в свою очередь, в непосредственном управлении военных.