«Вратарь, не суйся за штрафную!». Футбол в культуре и истории Восточной Европы

Амбивалентность отражения света, светового снимка (у астрономов также загрязнения света) заложена не только в заглавии книги Шивельбуша (слово Lichtblicke в немецком означает как «просветы», так и «лучи надежды»), но и в самом индексальном знаковом характере рассматриваемого феномена. Ибо мачта освещения, с которой разливается свет прожекторов, в течение дня видна со всех сторон света и сама обозначает место события — в том числе и злодеяния.

Нигде «выход на сцену» искусственного света в образе осветительной мачты не бывает столь ярким, столь заметным в пространстве города, столь воодушевляющим массы, как на спортивных стадионах, особенно футбольных. В отличие от мест, упомянутых выше, здесь он обретает специфическую силу воздействия на массы и особую притягательность. Он обращает стадион в место света и обетования, в каком-то смысле — в Небесный Иерусалим секуляризированного модерна. Перечисленные в Откровении Св. Иоанна Богослова черты и приметы — стены и ворота, стражи, точно обозначенные «секторы» и «группы посетителей» (в образе двенадцати колен Израилевых), сияющие светильники — вполне можно воспринимать и в этом смысле[662]. Слова «…Светило подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному» (Откр. 21, 11) и «а ночи там не будет» (Откр. 21, 25) иному отправляющемуся на стадион могут показаться описанием арены — конечной цели его вечернего или ночного похода. Если продолжить аналогию, то действующие на газоне лица будут в новом смысле «светлыми образами» или «просветленными»[663].

Мачты заливного света стадиона вытесняют на задний план непредсказуемость ночи и ее зловещих проявлений[664] в некоей ясно очерченной области[665] с тем, чтобы высветить в ней непредсказуемость игры[666]. Если такого рода световое расширение и увеличение габаритов стадионов предусматривает также их указательную функцию на местности как источника света, перед заманчивостью которого с трудом могут устоять поклонники футбола, не говоря о фанатах, то облако отраженного света над стадионом, часто выгнутое, словно купол, в сумерках, можно воспринимать также как рыночный знак футбола. Ведь установка подобных сооружений не только преследует цель осветить пространство между двумя воротами: она предписывается теми обязательными стандартами, которые спускает, скажем, ФИФА, или теми, что в Германии уже обязательны для игр команд региональной лиги, то есть четвертой группы. Яркое свечение над местом события — стадионом — указывает на игровое зрелище и одновременно распространяет о нем известие. К тому же освещение делает футбол более удобным для средств массовой информации и обеспечивает возможность телевизионных трансляций. Влияние последних на футбол и его непредсказуемую зрелищность сказывается, к примеру, в приспособлении для нужд телевидения сроков и времени начала матчей, для проведения которых с учетом потребностей вещания искусственное освещение требуется в еще большей степени[667].

Нередко мачты заливного света служат и архитектурно-конструктивными акцентами «городской местности». Значение выражения ex oriente lux[668] с оглядкой на множество эффектных конструкций в Восточной Европе вполне можно распространить и на видимость — в двояком смысле — этих прожекторных башен.

При проектировании подобных сооружений в эпоху социализма архитекторам и инженерам, возможно, предоставлялся редкий случай для оригинальных решений посреди моря рутины унифицированного, типового строительства. Предположение это нуждается еще в подтверждении конкретными примерами. Более очевидно, однако, что сооружения заливного света могут становиться элементами (фанатского) дискурса о традиции и «родине» и местами коллективной памяти футбола. На то указывает, например, стикер, изготовленный болельщиками ФК «Галлешер» (Галле), в котором бывший стадион имени Курта Ваббеля объявляется «нашей родиной». В пространственном отношении мачты заливного света определяли его образ так же, как и северные, то есть главные, ворота, монументальность которых обеспечивалась благодаря тесовой кладке из блоков порфира; в 1936 году, при сооружении стадиона, своим архитектурным почерком они в полной мере соответствовали духу времени.

Ил. 2. Будапешт. Стадион БВСК. 2017. Фото: Штефан Краузе