«Вратарь, не суйся за штрафную!». Футбол в культуре и истории Восточной Европы

Ил. 8. Фанатская наклейка киевского «Динамо». Фото: Вайкко Фрауенштайн

Память о легендарном тренере не исчерпывается адресами в центре; распространилась она и далеко на периферии города. Так, расположенная на Салютной улице в Шевченковском районе детско-юношеская футбольная школа клуба «Динамо» также носит имя Валерия Лобановского.

Помимо названных, рассчитанных на долгий срок памятников и посвящений, встречаются и другие многочисленные изображения героя — порой мимолетные, но регулярно появляющиеся снова и снова, вроде наклеек[217]. В качестве примера следует привести лишь один образец, случайным образом обнаруженный на Олимпийском стадионе в октябре 2017 года.

На переднем плане, под лозунгом «Команда, без которой нам не жить», на стикере помещено изображение Лобановского в последние годы его жизни. По сторонам портрет фланкируют почетный венок в честь основания клуба в 1927 году с надписью «90 лет» (слева) и эмблема клуба «Динамо» (Киев) (справа).

В связи с этим всплывает в памяти фигура еще одного выдающегося украинского тренера — Мирона Богдановича Маркевича (род. 1951). Маркевич, как и Лобановский, сделал карьеру как футболист, прежде чем стал успешным тренером, при котором среди прочего в 2015 году команда «Днепр» (Днепропетровск) добралась до финала Лиги Европы. Прежде на национальной футбольной сцене это удалось лишь в 2009 году донецкому клубу «Шахтер». Совмещая память о прошлом с надеждами на будущее, иные фанаты киевского «Динамо» видят в нем достойного преемника легендарного тренера, что остается пока, впрочем, в области желаемого, так как до сих пор Маркевич отклонял все предложения стать тренером «Динамо».

Итак, память о Лобановском распространилась в городском пространстве Киева. Во времена интенсивного самоутверждения на национальном и локально-столичном уровнях, как и внутри специфической, по большей части ограниченной футболом социальной прослойки, как образец для подражания «в независимой Украине [он] стоит выше всякой критики… и [является] одним из немногих общенациональных святых»[218]. Вместе с тем память о нем характерна для сложной ситуации с культурной памятью в постсоветскую эпоху в целом, а теперь, в связи с кризисом на Восточной Украине и обострившимся конфликтом с Россией, особенно. В Лобановском культивируется его «украинство»[219], хотя, бесспорно, он — также и советский человек, об успехах которого — что не в последнюю очередь доказывает второе место Советского Союза на Чемпионате Европы в 1988 году — свидетельствуют сегодня немало его памятных мест и за пределами Украины. Это подтвердилось, в частности, при открытии описанного выше памятника Лобановскому перед стадионом в 2003 году, на котором среди почетных гостей как нечто само собой разумеющееся выступал и представитель Российского футбольного союза. Та же дилемма отражается и в звании Героя Украины. Установленное в качестве высшей государственной награды по случаю седьмой годовщины независимости Украины в 1998 году, оно призвано содействовать «украинству» и отмечать исключительно тесную связь с Украиной — при всей очевидности того, что его «типологические корни» восходят к учрежденному в 1934 году как высшая награда СССР званию Героя Советского Союза. И становление самого Лобановского, и его многочисленные успехи в особенности вообще были возможны лишь в специфических условиях социализма, в спортивном обществе «Динамо», тесно связанном с органами государственной безопасности. Сформулировано это и Юрием Андруховичем, который рассматривал Лобановского как «человеческую элементарную частицу империи»[220].

Исторические места и многочисленные разнородные элементы памяти о Валерии Лобановском образуют в Киеве — хотя и не лежат при этом в основе некоего генерального плана памяти — обширную и разнообразную топографию. Эта память транслируется и закрепляется с помощью разных средств и моделей. Одновременно она проигрывается на бессчетных городских «больших и малых полях» — от многокилометрового проспекта, стадионов и масштабных памятников до стикеров на табличке с названием улицы. Между собой они, впрочем, граничат лишь отчасти.

Перевод с немецкого Антона Вознесенского

Вилимовски [отрывки из романа]

Миленко Ергович

В ту ночь Давиду снился Эрнест Вилимовски. Это был странный сон, странный настолько, что хоть он его тут же забыл, как обычно и забывают большинство снов, но днем позже вспомнил, причем во всех деталях.