Времени в обрез: ускорение жизни при цифровом капитализме

Моя цель — не оспаривать мнение о том, что современные темпоральности претерпели радикальное изменение под влиянием ИКТ, а скорее углубить наше понимание этого вопроса посредством обращения к исторической перспективе. В конце концов, аргументы об ускорении темпа жизни имеют смысл лишь на фоне якобы медленного прошлого. Далее мы увидим, что у нашей современной приверженности скорости были несомненные прецеденты. Вообще многое из того, что приписывается массовой миграции в онлайновый мир, восходит своими корнями к ранним этапам технической эволюции.

В современном мире счет времени — важнейшее и привычное занятие; мы постоянно отслеживаем и контролируем ход времени. Социальные теоретики возводят нашу одержимость измерением времени к институционализации часового времени при капитализме. Эдвард Томпсон в своей классической работе называл установление рамок часового времени дисциплинарной мерой, тесно связанной с ком-модификацией времени как денег[53]. Тирания часов занимает ключевое место в сюжетах об ускоряющемся мире. Мы рассмотрим этот аргумент в свете исследований, из которых вытекает, что практика счета времени существовала с давних пор и не обязательно носила негативный характер.

Хотя темпоральная дисциплина, связанная с капиталистическими формами производства, играла ключевую роль в формировании современного времени, сама по себе она не в состоянии объяснить изменение культурной значимости скорости. Трудно преувеличить влияние паровой машины, железных дорог и телеграфа на то, как люди воспринимали сжатие пространства-времени. Иллюстрацией того, как изменилось ощущение темпа современной жизни, служит поездка по железной дороге в изображении Чарльза Диккенса и Марселя Пруста. Пейзаж за окном представал перед путешественником в виде множества быстро сменяющих друг друга визуальных впечатлений, не имевшего прецедентов в прошлом.

Однако сами по себе скорость и изменения стали провозглашаться общим состоянием современности лишь после стремительного перехода к городской жизни. Скорость — один из нескольких аспектов современной жизни в большом городе, которым придают культурное значение художники и мыслители, причем она остается главным объяснением парадокса нехватки времени. Предложенное Георгом Зиммелем изображение складывавшегося осознания современного времени как явления, включающего непосредственность, одновременность и презентизм, до сих пор кажется уместным. Это же относится и к проведенному им проницательному анализу вызываемых этим явлением различных реакций, свидетельствующих как о невероятных возможностях, так и об упадке нравственности. (Впоследствии Ричард Сеннетт назвал в качестве одного из уникальных последствий нового капитализма краткосрочность; см. главу 4.) Как мне кажется, Зиммеля вполне можно признать первым теоретиком ускоряющегося общества.

В XX в. символом скорости и свободы стал автомобиль. Он принес с собой возможность перемен для групп и индивидуумов, стремившихся вырваться за пределы традиционных социальных ограничений. Возможность ничем не ограниченных физических перемещений, несомненно, имела определенные политические последствия, примеры которых будут рассмотрены ниже. Однако, как и в случае прочих видов техники, влияние автомобиля было вовсе не однозначным. Та же самая автомашина, которая обещала свободу передвижений, породила пробки. И пусть скорость автомобилей все чаще воспринимается как символ движущих сил прогресса и экономического роста, эйфория непрерывного движения также стала ассоциироваться с насилием и разрушением. Эти культурные противоречия по-прежнему занимают центральное место в динамике ускорения.

И все же скорость как таковая по-прежнему обладает большой привлекательностью. Об этом со всей очевидностью свидетельствует социологический поворот к мобильности, текучести и передвижениям как ключевым определяющим чертам нашего современного образа жизни. Предполагается, что наше существование наполнено стремлением к скорости и вечному движению, реализуемым лишь благодаря более быстрым, более эффективным машинам. Заявления такого рода связаны с линейным изложением той роли, которую играют технические инновации при формировании современности. В реальности технологии эволюционируют в ходе их практического использования и потому начинают означать совершенно разные вещи для разных людей. Более того, способность одних людей быстро и часто передвигаться сама по себе может быть причиной неподвижности других людей. Как таковое техническое ускорение всегда сопровождается различными видами замедления. И потому неудивительно, что для нашей реакции на ускорение всегда была характерна глубокая неоднозначность.

Пунктуальность и прогресс