Времени в обрез: ускорение жизни при цифровом капитализме

Если загруженность на оплачиваемой работе может служить разновидностью статусного признака, то это же относится и к загруженности в свободное время. Ориэль Салливен, пересмотрев аргументацию Гершуни, указывает на нередко остающееся недооцененным значение насыщенности досуга. Оказывается, что у тех, кто больше работает, и досуг является более насыщенным[141]. Иными словами, они неустанно пытаются сделать все больше и больше дел за одно и то же время. Иначе каким образом домохозяйства в богатых западных экономиках, много зарабатывающие, но имеющие мало времени, оказываются в состоянии не только больше работать, но и больше потреблять? Салливен, отвечая на этот вопрос, выделяет две темпоральные стратегии потребления: ускорение досугового потребления и непрерывную замену товаров на их более дорогие альтернативы. Обе эти стратегии приводят к максимизации «временной отдачи» в современных обществах с их дефицитом времени.

Природе потребления и культурным вкусам современных потребителей посвящена обширная литература. Однако почти неисследованной темой остается темп или интенсивность досуга. Чтобы измерить «ненасытность» досугового потребления, Салливен анализирует частоту пяти видов времяпрепровождения вне дома: походы в кино/на концерты/в театры; потребление пищи и спиртных напитков в ресторанах, кафе и пабах; занятия спортом/фитнесом/прогулки; посещение спортивных соревнований; участие в кружках по интересам[142]. Логика этого списка заключается в том, что все виды времяпрепровождения требуют времени и денег, а также определенного планирования и координации. Более того, как выяснила Салливен, в наибольшей степени обе темпоральные стратегии потребления используются высокостатусными семьями с двумя кормильцами и детьми-иждивенцами. Такие семьи отличаются наивысшим уровнем участия в этих видах времяпрепровождения и в то же время непрерывно меняют приобретаемые ими потребительские товары на более дорогие (при отсутствии времени на то, чтобы пользоваться ими).

Еще раз повторим: гендерный и социальный статусы подкрепляют друг друга, благодаря чему в смысле ненасытности в наибольшей степени отличаются друг от друга мужчины с самым высоким социальным статусом и женщины с самым низким статусом. Таким образом, интенсивность и разнообразие практик культурного потребления становятся отличительной чертой высокостатусных групп.

До сих пор в большинстве работ, посвященных нехватке времени, основное внимание уделялось влиянию трудовых практик как в сфере наемного труда, так и в сфере домашней жизни. В современных обществах, живущих в условиях спешки, высокую значимость имеет также темп досуга. К этой теме мы вернемся ниже, а затем рассмотрим конкретный вопрос, как ИКТ ведут к интенсификации досуга. Но сначала отметим, что подобные аргументы об интенсивном использовании рабочего времени и свободного времени указывают на проблематичность и сложность измерения темпоральных ритмов повседневной жизни. Не все дела выполняются в одном и том же темпе. Время, измеряемое по тиканью часов, совершенно не в состоянии передать наш повседневный опыт многочисленных, перекрывающих друг друга темпоральностей. Ощущаемая нами нехватка времени может иметь самые разные причины и принимать самые разные формы. Более того, не исключено, что у некоторых из нас даже имеется больше времени, но это время неправильного типа или оно находится в нашем распоряжении не тогда, когда нам нужно.

Темпоральная дезорганизация повседневной жизни

Именно по этой причине я хочу обратиться к работе Дэйл Саутертон и Марка Томлинсона, утверждающих, что ощущение измотанности (harriedness) носит многогранный характер, оборачиваясь к нам той или иной гранью в зависимости от того, какой аспект темпоральности подвергается «сжатию»[143]. Они выделяют три механизма, по-разному порождающие ощущение нехватки времени. Во-первых, количество или протяженность времени, необходимого для выполнения набора задач из сферы работы и потребления, является основой существенного ощущения измотанности; во‐вторых, сложности координирования социальных практик с другими людьми влекут за собой темпоральную дезорганизацию; в‐третьих, темпоральная плотность ответственна за такое восприятие времени, которое может быть описано как жонглирование временем и многозадачность, то есть такое распределение определенных практик в рамках темпоральных ритмов, которое создает ощущение напряженности при их выполнении. Эта попытка обрисовать различные аспекты нехватки времени хорошо передает идею о том, что чувство измотанности имеет много измерений.