Временник Георгия Монаха

Так вот, этот помраченный Маний, отвергая Ветхий завет, богохульствует, что всякое творение <и> человеческое устройство произошли от некоего неблагого бога, будучи тленным и изменчивым, а Новый завет, как якобы благого бога, принимает[1784] и рассказывает небылицы[1785], что Христос явился в мечте и чаянии[1786]. И к этому погружения[1787] какие-то скверные выдумал, и ночные жертвы, и беззаконные совокупления; и неизреченные действа, и рождение[1788], и перемещение тел[1789], и многое другое болтал, и творил, и учил, богомерзкий и богоненавистный, эллинские негодные и суетные учения утвердить стремясь.

О нем говорил и Феодор, пресвитер Раифский[1790]: ^Р- Маний же — бесконечной[1791] тьмы изобретатель, а скорее, /Б470/ власти тьмы создание; ему возмечталось и приснилось, что <Господь> Бог явился в слабой мечте и бесплотном образе /196в/ человеческого тела, так что, по его словам, (лишь) в чаянии претерпел и сотворил то, что он сотворил и претерпел <по нашему>; и ничего из этого /И322/ не было в действительности и на деле, но одним только чаянием и обманом. Он ввел в заблуждение людей, среди которых, как считалось, он жил. Поэтому он и отказывается признать <у Господа> два естества, говоря только об одном — божественном.

2. А некий Павел[1792], современник этого Мания, родом из Самосаты, глава церкви в Антиохии великой, злословил, что Господь — это высокий[1793] человек, в которого, как в любого пророка, вселилось Божье Слово, потому и имеет Христос два естества, существующие раздельно и никак не сообщающиеся друг с другом: одно — сам Христос, а другое — живущее в нем Божье /196г/ Слово.

Вот каким образом впервые произросли гнусные и богохульные <мнения> об одном <и> двух естествах Христа: отнимается то божественность, то человечность.

3. А через некоторое время некий Аполлинарий[1794] возрос, предстоятель в Лаодикии Сирийской, другое пустомыслие исповедовавший. В то время как еретики ариане говорили, что Господняя плоть вообще не имеет души, он заявил, что Господь принял плоть, одушевленную живой душой, разума же нашего не /Б471/ принял. Плоть же эта, сказал он, не нуждается в человеческом уме, так как ею управляет облеченное в нее Божье Слово, и она не вмещает иной разумной силы, кроме божественной. Приняв это за основу, он распространяется, что у Слова и у плоти одно естество, так как плоть <якобы> несовершенна для того, чтобы быть человеком, и поэтому недостойна именоваться (отдельным) естеством. /197а/

4. После этого[1795] явился некий Феодор[1796], получивший власть в Мопсуестском граде, в Киликии, и, бесчисленно Аполлинарию помогая[1797], дерзкой душой и безбоязненным сердцем нелепые оскорбления изливал на Владыку Христа, называя его только обычным человеком, одним из нас, которому посчастливилось получить благодать Божию именоваться богом и, благодаря Иорданскому крещению, сподобиться дара святого Духа, среди первых крестившись во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. А Бог Слово вселился в него по благоволению за его великую добродетель, чтобы передать ему божественный чин и поклонение в дальнейшем после кончины. /И323/ Утверждая это[1798] и многое другое подобное, он богохульствовал, что в Христе два безначальных[1799] <отделенных друг от друга> /197б/ естества, роднящихся друг с другом только с помощью какой-то связи. Такова вторая поросль — в Христе одно естество и два естества не по правому слову исповедовать.

(5). А после этих появился некто по имени Несторий[1800] из Германикии Сирийской, занявший престол Константинова града (428-431гг.). /Б472 Он также злонамеренно говорил о двух естествах Христа, за Павлом и Феодором, своими отцами, следуя. Ведь он был сыном Килика и потомком Самосатского. Поэтому начал непримиримую крамолу против Святой Девы, негодный <и> бесстыдный раб, отвергая своего Господа и досаждая своей Владычице. Итак, этот злобный Несторий стал третьим защитником этой иудейской ереси, утверждая, по заблуждению своих отцов и родословия, что /197в/ Христос сам по себе — это одно, а Бог Слово — другое.

(6). У отвратительного наследия Мания и Аполлинария еще и третий помощник появился — Евтихий[1801], игумен монастыря Константинова града. Он, не принимая утверждения, что плоть Господня единосущна нам и единоприродна, отрицал, что в Христе сохраняются два естества с помощью их соединения и сочетания. И еще одно пустословие и [нелепость] выдумывал[1802], говоря, что тело Господне спустилось с неба <и> что Бог Слово протек сквозь Деву, как сквозь трубку, облекшись в него с неба, чтобы казалось, что он родился от женщины, хотя он и не рожденный. Это манихейское учение, и в нем даже больше выдуманного[1803], чем у того. /197г/ Развращенным сердцем он утверждал[1804], что у Христа одно естество.