Временник Георгия Монаха

На следующий день, когда все епископы и царь собрались в одно место, на собор призвали Ария и его единомышленников, повелев ему прекратить свои учения. Были же учения этого нечестивого и треклятого такие. ^С- Не всегда Бог был Отцом, но было, когда Бог Отцом не был. Не всегда было Божье Слово, но оно возникло из не-сущего, ибо сущий Бог не-сущее создал <из не-сущего>. Потому было время, когда (Его) не было. Ведь Сын есть создание /212б/ и творение. Сын по сущности не подобен Отцу, и Слово не истинно и по природе[1898] не является отцовским, /Б505/ и премудрость его не истинна, но[1899] (Слово) есть одно из творений <и> рождено. <Не>правильно[1900] говорить "слово" и "мудрость", (потому что) оно возникло <и само> в собственном слове <Бога> Отца, <и в Боге> мудрость, ибо и все, и Его создал Бог[1901]. Поэтому Оно и изменчиво, и переменчиво по естеству, как и все словесное. Слово отстранено, и отчуждено, и отлучено от Божьей сущности. И не виден Отец Сыну: ведь Слово не знает Отца полностью <и точно> /И342/ и не может Его видеть полностью. Ибо и собственной сущности[1902] (Сын) не знает, поскольку является Сыном. Ведь ради нас сотворен был, чтобы Бог, пользуясь Им как орудием, /212в/ создал нас. И не появился бы, если бы Бог не захотел создать нас. Когда кто-то спросил их, может ли Божье Слово измениться, как изменился дьявол, они не побоялись сказать: "Да, может измениться, потому что изменчиво естеством, будучи сотворенным и созданным". ^-С

^-С Было бы несправедливо также умолчать о чуде, которое случилось во время собора. Ведь по славному[1903] царскому повелению на собор прибыли также ученые в словах философы и риторы. Среди них был один эллин, который удивил всех, много порицая епископов в защиту Ария, так что многие подошли и с большим вниманием слушали спор. Ни один[1904] же из епископов <не мог> (того) мудреца и ритора опровергнуть, /212г/ который говорил так, что с легкостью <давал отпор> всем собравшимся, искусно разъясняя то, что говорили. /Б506/ Как угря никто не может поймать, так и того философа, и никаким словом его нельзя было одолеть. Когда, казалось, его ловили <на ошибке>, он изворачивался и еще сильнее противился высотою[1905] ума, красноречием и многословием. Но Бог, чтобы показать, что не в слове Царство небесное, а в силе, (сделал следующее). Один человек из святых, киприанин родом и города Тримифунтского епископ, по имени Спиридон, из простого рода и не книжник в словах, попросил дать ему время для разговора с философом. Отцы же, /213а/ зная простоту его и некнижность, не позволяли ему, чтобы не был поруган грешниками. Но он, не слушая их, подошел к мужу и сказал:

— Во имя Иисуса Христа, послушай, философ, истинное учение. Тот же ему ответил:

— Если скажешь, послушаю.

Святой сказал:

— Да будет тебе известно, что Бог един, — (Тот), который небо и землю сотворил, и человека <из земли> создал, и все видимое и невидимое Словом <Своим> и Духом составил. Так что мы, признавая это Слово Сыном Божиим, поклоняясь, веруем, что Он ради нашего спасения в конце (времен) родился от Девы и через распятие, и смерть, и Воскресение род человеческий освободил. И мы веруем, что Он /213б/ придет <снова> судить всех живых /И343/ и мертвых, по правде. Веруешь ли в это, философ?

А тот, будто неученый в словах /Б507/ не смог возразить, ужаснулся[1906], <и>, как глухой и немой, умолк и только одно сказал:

— Я думаю, так.

И ответил старец:

— Так вставай (и) следуй за мной в церковь, и прими знамение этой веры.

А философ, обернувшись, сказал своим ученикам:

— Послушайте, о мужи. До сих пор я составлял слова с тщанием, слова к словам прикладывал и искусство речи применял <для опровержения сказанного>. Но когда я услышал, что вместо слова некая сила вышла из уст /213в/ этого старца, не смогли слова мои силе противиться. Ведь ни один человек не <может> противиться Богу. Поэтому если кто из вас может уразуметь, как я уразумел, да уверует во Христа и да последует со мной за этим старцем, в котором говорил Бог.

Таким образом, философ, побежденный старцем, возрадовавшись, стал христианином. ^-Р

^-Р Пришел же в то собрание и божественный Пафнутий, муж египтянин, и чудотворец, и исповедник, у которого правый глаз Максимиан вырвал. Он, когда собор хотел <установить> правило, чтобы клирики не имели жен, отклонил[1907] слово как тяжкое, и предложил, чтобы только епископы соблюдали это правило, то есть жен /213г/ не брать. ^-Л

^Р- После же долгого и тщательного размышления, все единодушно решили определить: всем исповедовать единосущность <в> православной вере, то есть исповедовать одну и ту же сущность и естество у Отца и Сына. Ее и /Б508/ утвердили с большим согласием, кроме нечестивого Ария [и] других <шести> его единомышленников, которых <и> прокляли 318 божественных отцов, и царь изгнал их. ^-Р