Время добрых дел. Рождественский рассказ

Вечером в трактире сидел Лотер – рослый моряк с седой прядью среди чёрных волос. Он сжимал израненными пальцами горячую кружку и молчал, глядя на дощатый стол. Его шумное, тяжелое дыхание было отчетливо слышно. Он долго не выходил в море из-за болезни, а сразу как поправился, попал в бурю.

– Расскажи толком, – Жюльен хлопнул Лотера по плечу и это немного привело его в чувства. – Почему ты не вышел в море с Тибо, ты же всегда выходил с ним?

– Тибо остался. Я взял Габриэля, сына Юрбена, – с натугой произнёс Лотер.

– Почему Тибо остался? – спросил другой моряк и придвинул к нему овощную похлебку, которой славился трактир Луиджи, но Лотер уже погрузился в свои воспоминания, делая долгие паузы, во время которых никто не нарушал тишины.

– Мы вышли в море перед рассветом… Я смелый человек, никто не может упрекнуть меня в обратном, но то, что случилось, требует чего-то большего, чем смелость. Стальное небо сомкнулось со свинцовым морем и нигде для нас не было спасения. Мы вовремя убрали парус, но наша лодка, наша маленькая баркетта, была бессильна устоять против ветра и волн. Мы боролись… и уповали на чудо. Но чуда не было. Было только отчаяние… Даже время перестало существовать для нас. Я был убеждён, что первая же большая волна закончит наши земные дни… Потом я оказался в воде, но Габриэль сумел как-то втащить меня обратно. Он кричал мне, но… что-то поменялось во мне, оборвалось… Я громко прощался с семьёй, я будто пытался перекричать море. Я оплакивал Агату, мою вдову, называл по имени пятерых сирот, которые там, в деревне плачут по мне, я был уверен, что плачут, я вспоминал друзей… Я знал, вы тоже вспоминали меня.

Лотер поднял кружку к губам, но руки его дрожали.

– Потом наша лодка простонала в последний раз и разломилась на части. Обломки разметало волнами, остался один, кусок левого борта, узкий, в две доски. Я понял, что нам на двоих выпал только один шанс… Честное слово, я готов был остаться там вместо Габриэля. Но Габриэль решил за нас двоих… «О тебе некому плакать», сказал я ему, он улыбнулся и тоже произнёс что-то. А дальше… Я потерял его из виду. Я просто хотел жить. Это же не зазорно, да? Я просто воспользовался шансом, – прошептал Лотер, оглядываясь вокруг и ища поддержки и прощения в глазах других моряков.

* * *

– Пишешь всё и пишешь, сгорбился уже. Отдохни уж, и так много сделал, – Жозеф отложил мои рукописи и протёр глаза. – Посмотри, не осталось ли там ещё чего-нибудь с Рождества? Я проголодался от всей нашей возни. Если много думать, тоже силы тратятся, вот как бывает.

– Что было дальше?

– Вечером ко мне постучали. Признаться, я не сразу понял, почему кому-то понадобилось снимать угол у меня. Неужто других домов мало? Но это был странник. Я расчистил сундук, притащил ему для ног ящик с дровами для камина и устроил ему постель на кухне. Он мне подсказал средство от бессонницы, но я воспользовался им только раз, уж очень интересные разговоры мы с ним вели по ночам.

– О чём вы с ним говорили? – спросил я.

– Каюсь, я тоже спросил у него про вечную жизнь. Но не сразу.

* * *

– В чудеса я не верю, – Жозеф улыбнулся и поправил усы. – Они, видать, в древние времена ещё закончились. А новых люди ещё не заслужили.

Жозеф потянулся за трубкой, издав тоскливый вздох.

– А что такое чудо? Вот ответьте мне, – сказал странник с интересом, подавая ему короткую трубку.

– Да вы и сами, верно, знаете. Чудо словами не опишешь, – пожал плечом Жозеф. – Что-то невозможное в нашей жизни, что само собой не сделается. Да, ещё от чуда должно быть кому-то лучше.

– Верно.