Время Глухаря

–Матушка в детстве рассказывала? Видать только в детстве и слышал ты о Нем? Или как?

– Да немного, че то говорила. Да я не слушал. Как- то неинтересно было. А у тебя, Аркадич так клево.

–Сколько же в тебе слов –паразитов, Володя. Прямо на слух бьет.

– Ну что ж, слушай. Я хочу начать с того, вернее о том, кто нас искушает в нашей жизни. Мы живем с тобой в мире, где соблазны и искушения окружают нас. Лукавый не дремлет, а Господь попускает ему, ну, то есть, разрешает, чтобы он соблазнял нас. Для того, чтобы человек окреп, научился бороться ними.

– С кем, с ними? – перебил его Вовка.

– С искушениями. Вот, к примеру, ты решил бросить курить… кстати, ты куришь или нет?

– Курю. О! Я же не курил почти сутки, кстати, не хочу пока.

– Вот, ты решил бросить курить. И сразу лукавый будет искушать тебя. Придут дружки, начнут предлагать тебе курево или даже подарят тебе пачку иностранную. Или внушит тебе, что у тебя сейчас уши опухнут.

– Да, точно, было такое, – смущенно кивнул Вовка, – а вот сейчас совсем не хочется.

– Вот и борись с ними, с искушениями-то. Ведь темная сила не спит. А когда искушения и соблазны коснутся человека, то ему вдруг станет тяжко, томительно. Ведь бесы пробуждают в душах людей страсти, склонности ко всякому греху. Люди, они же все разные, кто слаб, кто посильней. А вот если человек не может преодолеть эти страсти, то бесы одолевают его. А если не успевает в этом темная сила и человек борется со всем этим, то зло начинает нападать на него через окружающих людей, возбуждая в них вражду и ненависть к нему.

Вовка завороженно слушал старика и впитывал все, что он говорил, примеряя к себе. А старик продолжал.

– Бороться с ними надо, Владимир. А оружие против них – пост и молитва. Ну, это, я думаю, тебе пока незнакомо. Но надо оставаться человеком везде и всегда. Ведь из земных творений только человек создан по образу и подобию Божьему. Я бы еще так сказал: по образу! А по подобию… еще надо очень и очень уподобиться, постараться.

Старик привстал, прошел на кухонку и почерпнул воды из ведерка. Попил, предложил Вовке.

– Диабет у меня, часто пью, сушит горло.

Вовка отказался, а затем, смутившись, спросил старика:

– Аркадич, а че правда бесы есть, чё ли?

– Не чё ли, а что ли, сынок. Есть, ох есть. Бог начинает познаваться разумом человека, потом в нем зарождается вера, в разуме-то. Ты вот сегодня что почувствовал? Ведь как внезапно ты это понял? Прочувствовал! Я вот думаю, сынок, это и есть начало выздоровления твоей души. Господь приоткрыл тебе завесу тайны жизни. Не дай заглушить в себе это.

Он помолчал, затем встал и вышел из комнаты, где они находились, в чулан. Вовка сидел притихший, какой-то внутренне спокойный, и мысли незнакомые и сладостные, и в то же время пугающие, не отпускали его сознание.

Никто никогда не говорил с ним на эти темы. В компаниях, где он пьянствовал, эти темы не поднимались. Иногда наоборот, поощрялось говорить о том, какой он грешник, атеист. Хвастались своими блудодеяниями и непотребными действиями.

– Я тебе, Владимир, проповедь не собираюсь тут читать. Живи, как знаешь. Только ведь Бог долго терпит, да больно бьет. Ты пошто довел то себя до такого состояния? Тебе годков то сколько?

– Двадцать три, – Вовка глубоко вздохнул, – вот недавно исполнилось.

Голос Аркадича вырвал его из объятий мыслей, вскруживших голову. Но безмятежность, спокойствие и какое-то уютное состояние умиляло его. Так хорошо ему было, как он уже очень давно не испытывал. Он вдруг поймал себя на мысли, что во время ужина его глаза не искали на столе спиртное. А ведь оно было самым важным атрибутом за любым застольем.

– Двадцать три, – повторил он.

– Веруешь в то, что Бог есть?

– Да как-то не задумывался, ну, наверное, что-то есть, кто-то же нас сделал.

– Сделал, – усмехнулся старик, – сотворил, и не только нас, а всю Вселенную, весь мир наш. Ну а для чего сотворил нас Господь, знаешь?

Вовка пожал плечами, немного подумал и ляпнул:

– Чтобы мы жили.

– Чтобы жили. А как жили, для чего?

– Ну, я не знаю, это, наверное, загадка.

– А не пытался ее разгадать, загадку то?

– Этого не понять, ну не знаю, в общем-то.

– А ты попробуй, душа то, она ведь бессмертна. А душа твоя – это и есть ты, только без оболочки, без тела, стало быть, разумеешь? И ведь каждой душе человеческой свойственно стремление к счастью и радости, всякий человек ищет пути к ним. Только ведь и радости бывают разные. Вот, к примеру, житейское удовлетворение потребностей. Как думаешь, совместимо ли оно, к примеру, с высоким предназначением человека? Вот ведь наверняка знаешь ты о семейных радостях. Ты ведь влюблялся поди хоть раз? – улыбнулся старик, – это радость любви. Радости постижения чего-то нового, мироздания, скажем. Все эти радости конечно законны, но они несовершенны. Сколько в мире еще есть плохого… есть беды и горести, болезни и страсти, которые наполняют нашу жизнь и время. А они часто превосходят часы земной радости. А времечко, времечко, отмеренное нам для этой жизни, ой как летит.

Старик вздохнул, провел рукой по бородке и продолжал: