«Время и бремя тревог». Публицистика Валентина Распутина

В картине мира В. Распутина, сложившейся в очерках этого периода, можно обнаружить целый ряд соответствий мировоззренческим комплексам человека архаической культуры, в жизни которого доминирующим началом и идеальной парадигмой существования выступал космос. Как и для носителя архаического сознания, природа для В. Распутина – стабильная и внутренне упорядоченная в своих ритмах и феноменах система, в самой структуре которой присутствуют сверхъестественные начала. Мышлению писателя свойственен глубокий символизм. При этом природный мир не только изображается символически, но и воспринимается как система символов. Налицо религиозное «удвоение» мира, когда наряду с чувственно данной реальностью в картину сущего вводится трансцендентное, транслируемое эмпирическим измерением бытия, реальность умозрительного порядка (однако сама по себе не прописанная).

С точки зрения В. Распутина, приобретение человеком в процессе своего развития, состоящего в вычленении из природного мира, ограниченного знания не позволяет ему постигать бытие во всей его полноте и разнообразии связей. В свою очередь, природа познаваема только посредством символов. Онтофания и иерофания, таким образом, соединяются и выступают полностью тождественными в картине мира писателя, в чем, безусловно, видны следы архаических религиозных представлений. В. Распутин стремится охватить мир в целом, воспринимает его как абсолютно законченное единство – проявляет универсализм собственного мышления.

Органически вписанными в онтологию оказываются отдельные представления аборигенов Сибири о Байкале и Горном Алтае. Используемый писателем в очерках конкретный этнографический материал служит для собственно авторской интерпретации окружающего мира, устройства и структуры вселенной вообще, и особенностей местной, сибирской, природы в частности, а также места в ней человека. В. Распутина интересует вера коренных сибирских этносов не в отдельных духов, а во всеобщую одушевленность природы, – т. е. в то, что априорно тождественно оригинальной картине мира писателя. В. Распутину важно прежде всего продемонстрировать наличие у аборигенов мифологического сознания, такой стадии развития мироощущения, когда человек не противопоставлял и даже не выделял себя из мира природы, когда «от человека требовалось самое почтительное отношение <…> ко всей окружающей среде»[145]. Лишь такой тип мироощущения единственно адекватен полноте и совершенству бытия. При этом носителем онтологического сознания является и сам субъект речи очерков: «В подобном мире человек не чувствует себя замкнутым в рамках своего существования. Он тоже открыт, он общается с миром, поскольку использует тот же язык – язык символов. <…> Если для человека архаического общества мир постигаем и проницаем, то и человек этот чувствует, что мир «смотрит» на него и понимает»[146].

Эстетическое по сути созерцание природы позволяет писателю приобщиться к мистическому опыту. Собственно, эстетический опыт в его сознании приобретает черты религиозного. Сам механизм мифотворчества, с точки зрения В. Распутина, имеет своим главным истоком то глубокое духовно-эстетическое воздействие, которое оказывает природа на человека. Именно этим объясняется обожествление Байкала всеми издавна населявшими его берега культурами: «Байкал разрисован легендами, как лед его – кружевной изморозью, а вода зыбью. При встрече с ним сама собой начинала звучать песня – и складывались слова, извлеченные из таинственных глубин происхождения и поведения "славного моря", под шум ветра, под плеск и взгляд округ они нанизывались и нанизывались, пока не слагались, как новый приток, в пронзительный выдох»[147].

Вселенная В. Распутина предстает абсолютно «прозрачной», в идеале полностью открытой человеку. Небо непосредственно открывает субъекту речи наличие вечности, как для представителя архаической культуры – наличие всевышнего бога. В образах отдельных природных объектов периодически проявляются рудименты архаического культа великой богини-матери, которая правит всеми природными процессами и олицетворяет женское начало мира (Белуха, Катунь). В большей степени архетип материнства свойственен образам рек (Катунь, Ангара, Лена и т. д.) и озер (Байкал, Телецкое озеро). Вода в картине мира В. Распутина – космогонический символ, животворящая и регенерирующая сила, первовещество, лоно всякого возможного существования[148].