Время-память, 1990-2010. Израиль: заметки о людях, книгах, театре

Как найти пьесу, которую необходимо играть для репатриантов из России? Каким критериям она должна соответствовать, чтобы вызвать адекватную реакцию у публики? Тут должны сойтись в единый узел многие на первый взгляд исключающие друг друга факторы. Абсолютно бесперспективно рассказывать им (нам!) со сцены об их (наших!) насущных «эмигрантских» проблемах. Это заведомо гибельный путь. Здесь нужен драматург уровня Чехова, как минимум — Вампилова, чтобы отыскать в этой нашей жизни истинную поэзию и проблемы общечеловеческого масштаба. Где ж такого взять? Работая на злобу дня, мы получим в идеале Хазанова или Жванецкого. Это прекрасно. Но это иной жанр. Театр — нечто другое… Предложить публике замысловатые проблемы в подаче, допустим, Беккета или Ионеску неразумно — это нашему брату сейчас явно не по зубам. К такому восприятию мы сейчас явно не готовы, для этого, пожалуй, мы еще не достаточно благополучны.

Так примерно рассуждал Михаил Михайлович.

А что же, спрашивается… Бах и Гендель — это нам ближе, что ли? — риторически вопрошал он и сам отвечал: Ближе! — Речь ведь идет о проблемах общечеловеческих и вечных — как прожита жизнь? Две абсолютно разные судьбы. Гендель — эмигрант, человек Мира, он богат, знаменит — и заслуженно: он прекрасный композитор. Рядом Бах, живущий в небольшом городе в бедности, известный лишь небольшому кругу почитателей. Но он гений, которому его собственный внутренний мир дороже всех внешних успехов. Он одерживает победу космического масштаба, оставшись светочем человечества навеки. Вот это проблемы!

Теперь проблема взаимоотношений двух стариков, — залу это близко, в зале много пожилых людей… Далее, семья: Бах женат, у него куча детей — и масса проблем; Гендель холостяк, он свободен, как ветер — но его ждет одинокая старость.

Тема спектакля — высокое искусство, которое возвышает публику. Но это и комедия, здесь много юмора, она дает кислород, необходимый людям, которым сегодня живется нелегко. Тут все сошлось воедино.

* * *

Успех спектакля подтолкнул Козакова на новую постановку на русском языке — пьесы Бернарда Слейда «Чествование». Замысел удался. Переаншлаг в интеллигентском городе Реховоте в зале на 700 мест. Отличные программки с цветными портретами артистов. Прилична публика, много автомобилей, атмосфера достоинства и успеха…

«Спектакли „Русской антрепризы“ мы играли по всему Израилю. Не всегда бывало, как в Реховоте, но в целом — удачно. Мы иногда чувствовали себя полноценными актерами, как когда-то в Москве, в спокойной ночной Москве, где можно было отпраздновать успех в несгоревшем ресторане ВТО, а потом поймать такси и поехать допивать к кому-нибудь…»

Проблема, однако, в том, что каждый из этих спектаклей удавалось сыграть только раз сорок. «Процент» был охвачен. В России «процент» тот же, но огромная страна все же больше русскоязычного Израиля, как бы много «русских» мы там не встречали на улицах. Козаков и его жена Анна ставили спектакли на свои собственные деньги. Занимали, потом отдавали, постоянно рискуя всем. В случае успеха можно было даже получить небольшой доход. Но новый спектакль на эти деньги не поставишь. Приходилось снова занимать! И так — по кругу. А тут еще гастроли московских и питерских театров с известными актерами, массовкой, реквизитом, а главное — бюджетом. Куда там Козакову…

Но вопрос оставался: «Как в рамках своей профессии сделать в Израиле деньги? Как зарабатывать, попросту говоря, оставаясь самим собой, занимаясь своей профессией, хорошо бы еще с удовольствием?..»

И тут пришла на помощь реклама. Вначале 90-х израильский банк «Дисконт» начал мощную рекламную компанию среди «новых репатриантов». Разведали, что самыми популярными у недавно приехавших «русских» слывут диктор телевидения Марина Бурцева и актер Михаил Козаков, — на них и сделали ставку. Так Козаков заработал свои первые серьезные деньги в Израиле: «Я выбираю банк Дисконт». Яснее и проще не бывает! Гонорар за один день работы составил годичную зарплату в Камерном театре.

Козаков сетовал: чтобы свести концы с концами, приходится сниматься в рекламе кофе «Элит», где один его съемочный день стоил пять тысяч долларов.

Помнит ли читатель этот рекламный сюжет, крутившийся и по российским телеканалам? Некая танцевальная пара вдруг выбегает на авансцену и неожиданно натыкается на Козакова. «Миша, а ты что тут делаешь?» — спрашивает танцор. «Рекламирую кофе Элит», — отвечает артист.

6