Время-память, 1990-2010. Израиль: заметки о людях, книгах, театре

— Да нет, конечно. Я максималист. Я человек скромный, но в то же время максималист. О кино и телевидении вообще речи не идет — это для меня закрыто. Его и нет здесь, телевизионного художественного вещания… в моем понимании. Я ограничил сферу своей деятельности театром, но даже и здесь все не так просто: поставить, к примеру, мюзикл, нормальный бродвейский мюзикл с танцами и пением, невозможно — денег на это нет. Поэтому я вынужден выбирать пьесы, адекватные моим возможностям: лучше ставить миниатюру, но хорошо, чем «Отелло» Шекспира как в кружке художественной самодеятельности — из-за отсутствия денег, из-за невозможности репетировать столько времени, сколько это необходимо… Здесь как? Два месяца — и будь здоров! — вынь да положи спектакль! Как говорят евреи: нельзя учить Талмуд, прыгая на одной ноге…

— Чем занимается сегодня ваша жена?

— Она тоже ищет для себя место в этой новой системе. Какое-то время для того, чтобы усовершенствовать свой иврит, она даже работала официанткой, правда, недолго, всего неделю. Она помогает мне в концерте по стихам Бродского, исполняет романсы, но по-настоящему она нашла себя в качестве менеджера нашего проекта — «Русской антрепризы Козакова».

— Она получает зарплату в антрепризе?

— Какую зарплату? Мы сами вкладываем все деньги…

— Как чувствует себя ваш сын Миша?

— Сын ходит в детский сад, осваивает язык…

— Как выглядит ваш семейный бюджет?

— Ну, во-первых, мы купили квартиру. Для этого пришлось брать машканту, а также ссуду из фонда Гросса. Все это, естественно, надо возвращать… Машину мы тоже взяли в рассрочку. Мы живем нормальной «среднеинтеллигентской» жизнью.

Основной доход я получаю от рекламы: раньше я рекламировал банк «Дисконт», а потом снялся в рекламе кофе «Элит». Все заработанные деньги я вкладываю в свою антрепризу. Ни одна общественная организация Израиля не помогла мне, никто, в том числе и правительство, которое обещало создать специальный фонд для людей искусства… Два года прошло, и ни черта нет и, я думаю, не будет… к сожалению. Приходится все поднимать самому. Поэтому я и рекламирую всякую лажу, а деньги вкладываю в искусство и выплачиваю, между прочим, зарплату «русским» актерам, занятым в антрепризе.

— Как складывается ваш рабочий день?

— Всякое время я долблю иврит, учу на иврите роли. Утром хожу на «ивритскую» репетицию (в Камерном театре), потом на «русскую», по вечерам играю спектакли на одном из этих двух языков. Слава Богу, не каждый вечер, но достаточно часто.

— А как вы проводите свое свободное время?

— Я живу достаточно замкнуто… Много читаю, гораздо больше, чем в Москве, читаю толстые книги — не газеты, которые я просто просматриваю — а как раз то, на что в России у меня всегда не хватало времени: прочел трехтомник Довлатова, неизвестные мне вещи Макса Фриша…

Хожу на концерты — слушаю музыку, может быть, меньше, чем хотелось бы. Смотрю фильмы на видео. Я получил огромное удовольствие, посмотрев картину «Любовь» Валерия Тодоровского. Это лучшее из того, что я видел за последнее время.

Смотрю телевизор, в частности ОРТ и «Россию». Я вообще стараюсь следить за российской жизнью: часто встречаюсь с друзьями, которые приезжают из Москвы, — актерами, режиссерами. Много хожу в израильские театры, смотрю спектакли — мне необходимо быть в курсе дела. Никакой светской жизни я не веду, никаких бассейнов и кантри-клубов. Все это проходит мимо меня. Может быть, я не прав?..

— Как вы видите свое будущее в Израиле?

— Ни черта я не вижу… Я не могу загадывать больше чем на пару дней вперед, я работаю и старюсь не думать ни о каком будущем. Между прочим, так живут многие в Израиле. Я ни от чего не застрахован.

— И все-таки не жалеете ли вы, что приехали в Израиль? Может быть, вы гораздо продуктивнее работали бы сейчас в России?

— Откуда я знаю? Как я могу сравнить? Когда я вижу такие фильмы, как «Любовь» Тодоровского или смотрю по телевидению талантливую интеллигентную передачу — была тут замечательная программа Якова Гордина: говорили о Довлатове, о личности в истории, — я думаю: «Боже мой, зачем я торчу в этом Израиле? Мне бы просто посидеть и поговорить в этой компании, пусть даже не на телевидении, хотя бы просто на кухне».

Когда же я вижу пошлость, которая потоком льется с экрана… какую-нибудь «Полицию нравов»… я понимаю: «Да кто мне даст там работу, если проходит это!»

Вот и существую в… раздвоенном состоянии… День так, день этак. Что-то вдруг сдвинулось с места: поставил спектакль со студентами Нисан Натив — о! вот я наконец понял, зачем я здесь нужен! Чувствовать себя нужным, необходимым — в этом счастье человека. Отыграли хорошо спектакль по-русски — и думаешь: «Какое счастье! Полный зал! Боже мой, какой я счастливый!» А утром начинаешь биться как рыба об лед, клянчишь деньги на постановку и думаешь: «Будь оно все проклято!»

— Что вы считаете своим самым большим достижением и самой своей большой потерей в Израиле?