Время-память, 1990-2010. Израиль: заметки о людях, книгах, театре

«Обнаженная натура 2» вышла в 2003-м: это 25 интервью с известными учеными, писателями, артистами, бизнесменами, политиками, в разные времена ставшими гостями ее радиопрограмм. Книга складывалась несколько лет: в ней беседы как конца прошлого еще века, так и датированные началом века нынешнего. «Некоторые из них можно было, наверно, „осовременить“, — рассказывает журналистка, — но я этого делать не стала: по-моему, человек выдающийся интересен в каждый момент своего бытия». Именно авторское восприятие таких непохожих людей, как Владимир Буковский и Анатолий Алексин, Тамара Гвердцители и Борис Эйфман, придает цельность повествованию и вдруг, неожиданно, превращает его в роман — роман в диалогах. Более того, «Обнаженная натура» — в быту просто «обнаженка» — постепенно становилась самостоятельным журналистским жанром. Не хочется и дальше называть «обнаженку» интервью, — это беседы на разные темы, обмен мнениями. Капшеевой удается так повернуть разговор и расположить к себе собеседника, что, кажется, помимо своей воли он произносит слова, которые не всегда скажет даже близкому другу. Она замечательно умеет слушать — это профессиональное качество журналиста сегодня далеко не самоочевидно, к сожалению. И, может быть, именно поэтому ей частенько приходится преодолевать предубеждение своих собеседников против журналистской братии вообще и жанра интервью в особенности. «…Российская пресса в основном желтая, и интервью берут, как правило, дилетанты, пытающиеся сделать карьеру на скандалах с громкими именами, — рассказывает Капшеевой Стас Намин. — В основном это уровень нахрапистых, беспардонных дворняжек. В действительности их ничего не интересует, кроме того, какие у меня любовницы, жены и так далее». «Настоящая беседа и в повседневной жизни не всегда получается», — вторит ему актер Олег Меньшиков. У Полины Капшеевой — получается практически всегда. Она умеет быть адекватной не только смыслу или тону беседы в целом, но и каждой отдельной реплике своего визави. Один из самых интересных диалогов в книге — с режиссером Романом Виктюком. Понятно, что в разговоре с этим замечательным мастером трудно миновать «скользких вопросов». Капшеева и не думает лавировать, она смело идет на абордаж, временами буквально провоцируя откровенности «нетрадиционного» мэтра, но в нужный момент она умело соскальзывает с деликатных тем к сущности искусства: проблемам формы и содержания, второстепенной роли сюжета, «второй» реальности и тому подобному. По большому счету, здесь не важны слова. Важно, с чем публика останется после разговора. Капшеева не удовлетворена, и она, понимая, что ее читатели непременно почувствуют подвох, честно их об этом предупреждает: «Меня постигла участь многочисленных телевизионных и газетных коллег, которым маэстро элементарно вешал лапшу на уши…» Конечно, среди доморощенных и заезжих знаменитостей самым лакомым куском для журналистов вот уже многие годы остается Владимир Жириновский. Не ушла от соблазна побаловать слушателей соленым арбузом и Полина Капшеева… Главный ньюсмейкер российской политики в израильском антураже совсем не похож на всем известного московского скандалиста: перед нами уже не молодой, довольно тусклый, не блещущий юмором, усталый человек. Скажете — очередная маска… Не исключено. А может, это и есть его «обнаженная натура»?..

Через много лет, в 2016-м, вышла новая книга Полины Капшеевой «Мое заэфирье».

Но это все о знаменитостях…

А однажды, в январе 1996-го, честь оказаться «обнаженным» выпала и мне. Наша беседа в книгу, конечно, не попала, но зато была опубликована в одной из популярных русскоязычных газет.

Называлось она «Где-то между Тель-Авивом и Москвой».

2

Мне нравились материалы журналиста Леонида Гомберга… С Леней мы познакомились давно, поддерживали приятельские отношения, часто перезванивались, реже — встречались. Потом он уехал в Москву, несколько раз приезжал, объявлялся и все носился с неосуществимой, как мне представлялось, идеей создания совместного российско-израильского литературного альманаха. Недавно Гомберг приехал вновь, уже в статусе редактора этого альманаха… Привез российских авторов на встречу с израильскими читателями, показал сразу два выпуска нового издания. Гомберг подарил мне свою первую книгу, пообещал прислать вторую, уже готовую к печати. Рассказал, что у альманаха появилось литературное приложение, в котором недавно вышла книжка Разгона, на очереди — стихи Левитанского. В общем, планов громадье.

— Леня, хорошо помню твою растерянность четыре года назад. Ты тогда только-только приехал, и я, жившая в Израиле уже полтора года, встречаясь с гобой, чувствовала себя глубоким старожилом.

— Я тогда действительно здорово растерялся. Мне, как, наверное, любому коренному москвичу, довольно трудно было привыкнуть к маленькой стране после огромного мегаполиса. Я убежден, что абсорбироваться в Бат-Яме гораздо легче человеку из Житомира или Бендер, чем из Москвы.

— Ах ты сноб!