Время политики

Смешно. Впрочем, скамейка – это ладно! Но ведь и на самом деле всяческая «эмоциональная окрашенность», принимающая все более угрожающие формы, в последнее время стала как-то особенно заметно выпирать из шершавой фактуры общественной, политической, информационной жизни.

«Википедия», рассказывая нам о том, что такое «эмоции», в частности сообщает: «Одна из важнейших особенностей эмоций – их способность формироваться по отношению к ситуациям и событиям, которые реально в данный момент могут не происходить и существуют только в виде идеи о пережитых, ожидаемых или воображаемых ситуациях».

Вот именно что «в данный момент могут не происходить». Вот именно что «существуют только в виде идеи о пережитых, ожидаемых или воображаемых ситуациях». И чаще всего – именно в воображаемых. Но об этом чуть позже.

Часто бывает так, что эмоции «переполняют», что они «захлестывают» или что еще там такое они делают, эти эмоции. На многое они способны, если задуматься.

Или вот, допустим, обхамит вас кто-нибудь на ровном месте. А вы, допустим, возмутитесь. Вы, допустим, огорчитесь и обидитесь. А вам скажут: «Не обижайтесь на него – он такой эмоциональный!»

Ну, в общем-то, да, бывает. Но при этом ничуть не учитывается то обстоятельство, что тот, кто обижается на хама, в общем-то, тоже эмоциональный. Был бы не эмоциональный, наверное, и обижаться бы не стал.

Или мы читаем: «С яркой эмоциональной речью выступил такой-то».

Это хорошо, конечно, когда с яркой и эмоциональной. Чем плохо? Плохо лишь, когда в этой самой речи ничего, кроме эмоций, в общем-то, и нет. Не очень, прямо скажем, хорошо, когда эмоциональность подменяет собой внятный смысл слов и предложений.

Когда-то считалось, что повышенная эмоциональность – свойство тонких артистических натур. Так, в общем-то, и было. Так, в общем-то, есть и теперь.

Но теперь об этом почему-то хочется как-то забыть. Хотя бы временно. Потому что мы отчетливо видим, что чем большую роль в коммуникативном пространстве начинают играть эмоции, тем меньшую – иногда до полной неразличимости – играют такие вещи, как ум, честь и, извините, совесть. Потому что мы видим, как эта самая эмоциональность все в большей и большей степени становится грубым инструментом внушения, инструментом нападения и обороны, инструментом суггестивного насилия.

И ладно бы еще это была действительно эмоциональность. Эмоциональность в сознании людей как-то ассоциируется с искренностью. Так нет же, никакая это вовсе не эмоциональность, а, прямо скажем, всего лишь различной степени правдоподобия ее симуляция.

Эта самая симуляция, воплощенная в извечной формуле «держите меня семеро», с давних пор широко распространена в этикетном поведении, принятом в криминальной среде, как респектабельный способ участия в специфической коммуникации, называемой обычно «базаром». Но даже и там эта «эмоциональность», принявшая чрезмерные даже для этой среды формы, позволяет квалифицировать любой базар как «гнилой».

Уже давно замечено, что риторика телевизионных шаманов последних лет носит исключительно эмоциональный характер. Настолько эмоциональный, что там и вовсе ничего нет, кроме так называемых эмоций.

Они там в своем телевизоре даже и не очень-то притворяются, будто говорят нечто осмысленное и имеющее какое-либо отношение к реальности. Такие категории, как логика, достоверность, персональная или коллективная ответственность за сказанное, там просто отсутствуют как таковые. Эмоции там служат заменой какого бы то ни было смысла, универсальным оправданием полной бессмысленности или, что еще чаще, прямого вранья.

Они на всю катушку эксплуатируют способность эмоций «формироваться по отношению к ситуациям и событиям, которые реально в данный момент существуют только в виде идеи об ожидаемых или воображаемых ситуациях».

Эмоциональные ребята, что тут скажешь. И не надо, видимо, к ним особенно придираться. Они же такие эмоциональные! Не видно разве, как их то переполняет, то захлестывает? И так их подчас захлестнет, что ни есть, ни спать они не могут. Деньги, правда, считать у них получается. Но это другое, не надо грязи! Тут эмоции, это святое. Тут строку диктует, как говорится, чувство.

Я, разумеется, не намерен принять позу резонера, который, пытаясь утихомирить разбушевавшиеся страсти, говорит: «А давайте обойдемся без эмоций!» Глупости! Без них не обойдешься, если ты, конечно не подвержен эмоциональной тупости, которая опасна ничуть не меньше, чем взвинченная, крикливая «эмоциональность». Да и то, что я сейчас пишу, так ли уж свободно от эмоций? Не думаю.

Я – о другом. О том, что, как и многие другие явления и категории нашего повседневного, профессионального, художественного, чувственного поведения и опыта, попадает под серьезное подозрение сама категория эмоциональности, все чаще воспринимаемая нами всего лишь как символ нравственного и интеллектуального шулерства и агрессивного, наступательного скудоумия. И шутливая надпись на той самой скамейке с той самой картинки уже и не кажется такой уж шутливой, а скорее – смутно тревожной и предостерегающей.