Время шинигами

Но из всех божеств, что я видела, Аматэрасу излучала наибольшее величие, наибольшую силу. Стоя перед ней, было трудно даже сложить предложение. Казалось, что мои слова так бледны и незначительны, что солнечный свет сожжет их, стоит им только сорваться с моих губ. Я посмотрела на свое черное кимоно, покрытое красными пятнами и слюной сороконожки. Цукуёми назвал его одеждой простолюдинов. Мои сандалии оставляли за собой следы грязи, а облачный туман завил и спутал мои волосы. Моя кожа была бледной и грубой из-за долгого пребывания под землей и теперь зудела от прикосновения яркого солнечного света. Рядом с богиней Солнца я была похожа на перепачканную тряпичную куклу.

Хуже всего было то, что ее яркий солнечный свет растворил все мои тени, словно высушив их, разорвал на кусочки тянувшийся за мной плащ тьмы. Я попыталась притянуть к себе мрак, но мои тени не ответили на зов, изгнанные солнцем. Ужас пронзил мои кости, как низкий гул церковного органа.

– Создание Смерти никогда прежде не поднималось в мой дворец, – заговорила Аматэрасу. Хотя она сидела высоко на троне, ее голос звучал так ясно, словно она шептала мне на ухо. – Что привело тебя сюда, Рэн из Ёми?

«Рэн из Ёми», – повторила я про себя. Раньше меня так никто не называл. Наконец я была не Рэн из Лондона и не Рэн из Якусимы – наконец именем мне служило то единственное место, которое я выбрала и заполучила сама. Я выпрямила спину и посмотрела прямо на Аматэрасу, несмотря на то что солнечные лучи обжигали мне глаза.

– Я ищу Кусанаги-но Цуруги, – ответила я. Мой голос эхом разнесся по мраморному полу, тонкий и молодой по сравнению с голосом Аматэрасу, но, по крайней мере, в нем не было страха. – Мне сообщили, что ты знаешь, где его найти.

Аматэрасу запрокинула голову и рассмеялась. Я сказала всего пару фраз, а уже рассмешила ее?

– Ты носишь меч моей матери, – заметила она, кивая на катану за моим поясом. – Теперь тебе нужен меч моего брата? Они не годятся для двуручного боя.

– Это не для меня, – возразила я. – Сусаноо хочет вернуть его.

– А-а-а, – произнесла Аматэрасу, закатив глаза. – Так это он отправил тебя с поручением? Мужчины так предсказуемы. Цукуёми по любой просьбе нашего отца начинает вертеться точно белка в колесе, а Сусаноо делает все возможное, чтобы вообще ничем не заниматься. Знаешь, тебе не следует так доверять моему брату.

– Я… – я сделала паузу: солнечный свет высушил всю влагу у меня во рту и мне стало сложно говорить. – Которому из?

– Всем им, – сказала она, откидываясь на спинку трона. – Они были изгнаны по веским причинам.

Я вспомнила фреску, на которой Цукуёми впивается зубами в живот Укэмоти. Неужели таким его видит Аматэрасу? И я уже знала темную историю Сусаноо. По крайней мере, со слов Цукуёми.

– Я наблюдала, как ты поднимаешься на гору с Цукуёми, но здесь его нет, – заметила Аматэрасу, подперев подбородок рукой. – Ты оставила его дуться в облаках?

«Тебе ли не знать, почему он не может подойти ближе», – подумала я, но вслух произнесла:

– Он уважает твои желания.

Это было дипломатичнее: мне все еще нужна помощь Аматэрасу.

Она вздохнула.

– Вряд ли. Мое желание состоит в том, чтобы он перестал существовать. Но, по крайней мере, теперь я должна видеть его только каждое солнечное затмение. Досадно, но ничего не поделаешь.

Я вспомнила глаза Цукуёми, когда он рассказывал мне о своей сестре, превращающей море в алмазы, мягкую улыбку на его лице, которая не казалась такой вымученной, как обычно. Как она могла говорить о нем столь пренебрежительно? Ей повезло, что я не могла призвать свои тени.

– Мне все равно, что ты думаешь о своих братьях, – сказала я, потому что больше не хотела говорить о Цукуёми. – Мне требуется помощь Сусаноо, поэтому мне нужен меч.

– Мой бесполезный изгнанный брат отказывается помочь тебе, так почему я должна?

Я поморщилась.

– Я не прошу милостыни, – произнесла я, молясь, чтобы разговор не пошел под откос так же быстро, как во время сделки с Сусаноо. – Скажи мне, чего ты хочешь взамен.

Аматэрасу улыбнулась.

– Думаешь, тебе есть что предложить мне? Тебе, новорожденному божеству? Как мило.

– Тебе наверняка чего-то хочется, – продолжала я. – Все чего-то хотят. Даже богини.

Аматэрасу молча барабанила пальцами по подлокотнику трона. Затем она встала, и весь свет в комнате взметнулся вместе с ней – как будто солнце поднялось выше в небе. Она соскользнула с ярусов своего возвышения, и длинный шлейф ее платья растекся, как жидкое золото. По мере ее приближения в комнате становилось все теплее, на меня накатывали волны жара. Она была яркой до боли, но я не могла отвести взгляд.

Она остановилась прямо передо мной, ростом по меньшей мере на фут выше меня. Мне казалось, что меня заперли в печи: воздух вокруг сдирал кожу, жег глаза и заставлял их слезиться. Я рефлекторно потянулась к своим теням, но они все равно не могли пробиться сквозь солнечный свет. Я была всей тьмой Ёми, а она – всем светом земли, и теперь, когда мы оказались лицом к лицу, стало совершенно ясно, кто из нас сильнее.