Время шинигами

Нивен и ёкай уже отступили на несколько шагов, уклоняясь от жара, но я заставила себя стоять твердо, не показывать слабости.

– И что ты знаешь о том, как быть богиней? – спросила она, протянув руки и коснувшись моей щеки. Казалось, ее ладони оставили на моем лице клеймо. Я не могла не вздрогнуть, когда ее солнечный свет проник в мою кровь, разрывая мне вены.

– У всего есть цена, – резко ответила я, стараясь не показывать, что мне больно от ее обжигающего прикосновения. – Поверь, мне это известно.

– Тебе-то? – спросила она, наклонив голову. Ее глаза сверкали золотом.

Я сглотнула. Изо всех сил я желала отстраниться, но трусливо убегать не хотелось. Должен быть какой-то способ одолеть ее. Я старалась задвинуть жжение от ее прикосновения на задворки сознания и сосредоточиться на том, что я знала об Аматэрасу. Что может заставить ее выслушать меня?

«Никто не похож на нее, кроме других звезд, – говорил Цукуёми. – Думаю, она всегда чувствовала себя одиноко».

По Аматэрасу нельзя было сказать, что она одинока. Но, пусть и неохотно, я готова была признать, что бог Луны довольно умен или, во всяком случае, он знает свою сестру лучше меня. Я сделала глубокий вдох.

– Я могу привести к тебе звезды, – сказала я.

Обжигающая ладонь на моем лице внезапно заледенела. Контраст был настолько резким, что я вздрогнула.

Рука Аматэрасу опустилась.

– Что? – спросила она зловещим тихим голосом.

– Четверо из моих ёкаев – это созвездия, – сказала я. Мои зубы стучали, слова застревали на языке. – Я могла бы велеть им прийти к тебе. – Выражение лица Аматэрасу стало непроницаемым. Ее молчание заставило меня нервно добавить: – Цукуёми сказал мне, что в детстве ты хотела встретиться с другими звездами, потому что чувствовала себя одиноко. Я подумала, что…

– Цукуёми сказал это? – спросила она низким голосом.

Я кивнула, почему-то чувствуя, что это не тот ответ, которого она желала.

Аматэрасу медленно качнула головой.

– Моему брату лучше не делать вид, что он знает меня, – странные, хрупкие слова сорвались с ее губ.

– Я думаю, он имел в виду лишь…

– Цукуёми поздно беспокоиться о том, чего я хочу, – продолжила Аматэрасу. В уголках ее глаз начали собираться слезы, поглощая солнечный свет.

Я оглянулась на Нивена в поисках поддержки, но он лишь смотрел на Аматэрасу широко распахнутыми глазами. Я знала, что делать с разгневанными божествами, – но с опечаленными? Я прочистила горло, подыскивая нужные слова.

– Думаю, он всегда о тебе беспокоился, – медленно произнесла я. – Если бы ты выслушала его, то все поняла бы.

Не то. Совсем не то.

Глаза Аматэрасу сузились, по щеке скатилась одинокая слеза. Когда она упала на пол, мир погрузился во тьму.

Со всех сторон обрушилась ночь. Холод сжал меня, сковывая кости, – казалось, они сейчас разлетятся на части. Во рту появился привкус крови, губы потрескались от сухости, руки внезапно онемели, отказываясь подчиняться.

– Нивен! – позвала я, оборачиваясь.

– Я здесь, – отозвался брат, хватая меня за руку. Даже сквозь рукав его прикосновение обожгло холодом. Он дрожал так сильно, что моя рука затряслась. Где-то во тьме скулила ёкай.

Услышав звук трескающегося льда, я повернулась к тому месту, где стояла Аматэрасу. Она упала на колени, и пол медленно расходился под ее ладонями трещинами, как разбитый лед на поверхности пруда, угрожая сбросить нас в открытое небо. Ее янтарные волосы почернели; платье больше не мерцало, утопив богиню в луже бледного шелка.

– Аматэрасу! – позвала я, делая осторожный шаг вперед.

Она подняла голову. Ее глаза стали полностью черными, по щекам текли чернильные слезы. Дыхание вырывалось маленькими облачками, все ее тело сотрясала дрожь, как будто кости были живыми и стремились оторваться от плоти.

Я вспомнила фреску в своем дворце, на которой Аматэрасу сбежала в глубокую пещеру, оставив мир в вечной ночи. Хоть в Ёми и царила тьма, земли живых нуждались в солнечном свете. Что будет с людьми, если солнце снова скроется? Леденящий холод, ползущий по моим костям, давал исчерпывающий ответ: всему миру придет конец.

– Знаешь ли ты, каково это – навестить свою сестру и увидеть, что ее разорвали на куски? – спросила Аматэрасу, и ее слова породили эхо – будто мы были заперты в бездонной пещере. – Знаешь ли ты, каково нести вселенную на своих плечах, пока твои братья сжигают твои поля и убивают твоих родных? Знаешь ли ты, каково это, Рэн из Ёми?