Время шинигами

Гроб был заполнен мертвыми кроликами с разорванными животами, из которых вываливались кишки.

Вдруг в мой затылок врезалась чья-то нога. Я упала вперед, прямо в мягкие кроличьи трупы и ударилась лицом о дно. Когда я смогла перевернуться, то успела мельком увидеть кривую улыбку Айви – а потом крышка захлопнулась, скрыв от меня ночное небо.

– Сладких снов, Скарборо! – пожелала она. На крышку гроба, словно проливной дождь, посыпалась грязь.

Я открыла глаза и снова увидела сад Симадзу. Ветки рядом со мной задрожали. За одну из них вдруг схватилась бледная рука, вслед за которой подтянулся и весь Цукуёми.

– Судя по твоему брату, жнецам все-таки необходим сон, – заметил он, усаживаясь на соседнюю ветку.

– Да. И что с того?

– Ты собираешься дежурить всю ночь?

Я взглянула на город: над крышами шелковой завесой поднимались последние струйки дыма. Мне следовало бы отдохнуть, но пробуждение предвещало еще один рассвет, что делало меня еще на день ближе к Айви. Наступление утра означало, что до ее прибытия оставались последние двое суток, а у меня все еще не было способа остановить ее. Всего два жнеца смогли сжечь Кагосиму, а целый флот мог бы стереть с лица земли всю Японию. Я смотрела на крыши домов и представляла, как они рушатся, как грунтовые дороги чернеют от крови, как на город опускается звенящая тишина и как все, что когда-то было Японией, исчезает навсегда. Как я могла позволить себе спать, зная, что всего через несколько дней к нашим берегам пришвартуется Смерть?

Я отвела взгляд.

– Ты тоже не спал.

– Мне нет надобности спать, когда я вижу луну, – сказал он, обращаясь к луне лицом и словно греясь в ее свете. – Я как растение, которое вместо солнечного впитывает лунный свет.

Я вздохнула.

– Ты мог бы сообщить это, когда я предложила дежурить первой.

– Я собирался. Но стоило мне открыл рот, как ты велела мне, если я правильно помню, заткнуться и пойти спать.

Я поморщилась. Когда мы покинули город, я явно была не в лучшем настроении.

– Может, ты хотя бы сейчас отдохнешь? – спросил он.

Я посмотрела вниз: на земле, у корней, крепко спали Нивен и Тамамо-но Маэ. «Ты совсем не изменилась», – сказал Нивен. Но он ошибался. Я изменилась очень сильно, просто не в ту сторону, в которую он хотел. В моем животе забурлила кислота. Я не знала, был ли это стыд или просто гнев из-за того, что Нивен ничего не понимал, но все же ветви дерева показались мне тихим оазисом по сравнению с местом рядом с Нивеном, внизу.

– Я останусь здесь, – ответила я.

– Я смогу удерживать над нами тьму, – убеждал Цукуёми. – Вы трое будете в безопасности, я обещаю.

– Проблема не в этом, – возразила я.

– Тогда в чем?

Я закрыла глаза, царапая ногтями кору. Проблема заключалась абсолютно во всем остальном. Меня чуть не победили два молодых жнеца, прокрутив временную линию через мясорубку. Нам невероятно повезло, что временные повороты просто отменились, а не убили нас. Поскольку Айви сейчас стала Анку, она была несравненно сильнее своих жнецов. Она, вероятно, найдет способ выскребать мою душу через поры тысячу лет подряд. И хуже всего то, что, когда меня не станет, Нивен наверняка испытает большое облегчение.

Я чуть было не рассказала обо всем Цукуёми. Его глаза были такими ясными и бесстрастными, что поведать ему обо всем казалось столь же просто, как с тихой молитвой бросить монетку в колодец желаний. Он бы снял тяжесть с моей груди, ничего не требуя взамен.

Но я вспомнила, как сидела с Хиро в темной пещере у берегов Такаоки и рассказывала ему о том, что создана из Смерти. Он тогда утешил меня и сказал именно то, что я хотела услышать, – и в конце концов это уничтожило нас обоих.

Не успев ничего ответить Цукуёми, я почувствовала на языке вкус Смерти.

Перед глазами пронеслась внезапная красная волна имен, причем так быстро, что я едва успевала прочитать их. Имена ослепили меня, сбив дыхание. Я схватилась за ветку, почти не чувствуя пальцев, и опасно наклонилась.

Душ было намного больше, чем мои шинигами приносили каждую ночь. Боль в конечностях пропала, усталость сползла с костей. По мере того как имена блекли, мое ночное зрение становилось яснее: каждый лист на дереве, каждая травинка, каждый лунный кратер вдруг стали четкими до рези в глазах.

– Рэн! – окликнул Цукуёми.

Я осознала, что он зовет меня уже давно. Внезапно он оказался очень близко: перебрался на мою ветку и теперь держал меня за руку, чтобы я не упала.

– Что случилось?

Я сглотнула и прижалась спиной к стволу, стараясь не свалиться. Я могла видеть звездную галактику в глазах Цукуёми, гладкие плоскости его лица, губы, потрескавшиеся от палящего полуденного солнца.

– Смерть, – ответила я, слишком ошеломленная внезапной четкостью мира, чтобы демонстрировать красноречие. – Реку пересекло так много душ… Я чувствую себя сильнее, но это означает, что все они погибли одновременно.

– Здесь? – спросил Цукуёми, оглядываясь на город. – Из-за пожара?

Я закрыла глаза и глубоко вдохнула, но не почувствовала ничего, кроме древесного аромата сада Симадзу и запаха морской соли – никаких признаков Смерти. Я покачала головой.