Время шинигами

– В пожаре погибло всего несколько человек, – сообщила я. – Это не то.

– Где-то случилось землетрясение? Цунами?

– Не знаю, – ответила я. Я не могла отрицать, что в последнее время почти не слушала еженедельных докладов Тиё, но, конечно же, такую большую волну прибывающих душ запомнила бы. Имена всех людей были записаны в Книге Смерти задолго до конца их жизни, поэтому внезапные смерти не должны были стать для меня неожиданностью. У Тиё словно был нюх на моменты, в которые я ее игнорировала, так что она наверняка пристыдила бы меня, если бы я отвлеклась во время ее рассказа о крупном стихийном бедствии.

– Хм, ну, что бы это ни было, уверен, завтра мы узнаем об этом из газет, – резюмировал Цукуёми. – Может быть, это к лучшему, раз ты стала сильнее.

– Возможно, – ответила я. Сила никогда не была лишней, но незнание, откуда взялись души, тревожило. Играть со Смертью в Японии могла только я. Ни у кого другого такого права не было. – По крайней мере, теперь мне точно не придется спать.

– Замечательно, – улыбнулся Цукуёми. – Значит, теперь ты можешь погреться со мной в прекрасном лунном свете.

– Хвалишь сам себя? – спросила я, приподнимая брови.

– Это всего лишь объективное наблюдение, – ответил он. – Ты хоть когда-нибудь встречала человека, считающего лунный свет безобразным?

– То есть ты думаешь, что весь мир считает тебя прекрасным? Это многое объясняет.

– Я… – пробормотал Цукуёми, и его лицо залила краска. – Я – бог, – сказал он. – Дело не во внешности. Божества пленительны по своей природе.

– О! Даже я?

Цукуёми каким-то образом покраснел еще сильнее. Я не хотела смущать его – мне действительно было интересно, выглядим ли мы друг для друга похожим образом, видит ли он, смотря на меня, что-то столь совершенное, что это кажется нереальным, – но он, кажется, не так понял мой вопрос.

Однако я солгала бы, если бы утверждала, что мне неприятно видеть его таким взволнованным.

– Нет! – сказал он так, будто это слово из него выдавили. – То есть… я… я имел в виду…

– Нет? – переспросила я, скрестив руки на груди.

– Я имею в виду: нет, я говорил не конкретно о тебе, но это совсем не означает, что тебя нельзя включить в это правило. Я имею в виду: ты, конечно же… Да, я просто… Это не то, что я…

– Не могли бы вы оба просто заткнуться? – рявкнул Нивен, ударяя кулаком по дереву.

– Да, конечно! – слишком поспешно откликнулся Цукуёми, перебираясь обратно на свою ветку и решительно отворачиваясь от меня лицом к луне.

Я с трудом сдержала смех, чтобы не смущать Цукуёми еще сильнее. Если я продолжу дразнить его, во имя спасения он может просто спрыгнуть с дерева. Так что вместо этого я откинулась назад и подняла глаза к ярко-белому лунному свету, просачивавшемуся сквозь ветки. К сожалению, он в самом деле был довольно красив.

* * *

На рассвете мы выдвинулись в Якусиму, и Смерть отправилась вместе с нами.

Я чувствовала ее в острой соли океана, в низком гуле вулкана вдалеке, в стремительно проносящихся высоко над головой фазанах. Наши тени липли к грязной дороге, как патока, и будто тянули нас назад, вместо того чтобы следовать за нами.

Создание Смерти было где-то неподалеку.

Мы с Нивеном остановили время и обыскали окрестности, но ничего необычного не обнаружили. Делать было нечего – мы продолжили путь, стараясь держаться оживленных районов и надеясь, что, чем бы это существо ни было, оно побоится атаковать нас средь бела дня, когда вокруг много людей.

Люди на улицах болтали о странной чуме на севере, которая за ночь опустошила Аомори, оставив от здоровых людей груды костей, белую, словно бумага, кожу и запавшие глаза. Никто никогда не слышал о подобном заболевании. Либо Тиё забыла сообщить мне о нем, либо какая-то другая сила смогла обойти Книгу Смерти и забрать души. Я собиралась обсудить это с Тиё, когда вернусь в Ёми, – сейчас же самой насущной проблемой были жнецы. Кроме того, мне было трудно расстраиваться из-за того, что подарило мне идеальное зрение и бесконечный запас сил.

Когда мы ступили на Якусиму и вышли из тени на берег, все мысли о чуме улетучились из моей головы.

За скалистым побережьем на горизонте простирались покрытые зеленью бескрайние горы. Якусима была похожа на живое, дышащее существо. Мой слух жнеца уловил в лесу пение птиц, шепот листьев тысячелетних деревьев, журчание рек, текущих вниз по замшелым камням, стрекот цикад и хлопки лопающихся капель росы.

Я вышла из царства тьмы и Смерти, но моя мать была родом из места, наполненного жизнью. Я выросла в мрачных катакомбах, а затем очутилась в вечной тьме Ёми, а потому никогда не считала жизнь чем-то прекрасным и насыщенным. Для меня это была не более чем краткая вспышка красивых огоньков, полная противоположность холодной вечности Смерти, из которой я родилась, язык, на котором я никогда не смогу говорить. Но Якусима будто была новорожденным существом, созданным не из теней, а из солнечного света. Стала бы я Смертью, если бы выросла в таком месте?