Время вестников (сборник): Законы заблуждений. Большая охота. Время вестников

С этими словами он полез к себе за пазуху, какое-то время там копошился и наконец предъявил Казакову засушенный уд на толстой нити, по размеру судя — собачий или волчий. Окружающие при виде этого действа даже и не подумали смеяться, а шевалье Теодор Чиворт даже со всей серьёзностью кивнул.

Казаков на это отвечал несколько шепеляво, но с исключительно скорбным лицом:

— Тяжёл больно, — после чего стражник швырнул ТТ в мешок, а мешок в Казакова и велел убираться с глаз долой.

Шепелявость и скорбность объяснялись просто: чувствуя, что ещё секунда — и его скрутит жесточайший приступ неуместного хохота, барон де Шательро прибегнул к крайнему средству и со всей дури прикусил себе язык. Помогло мгновенно, но принимать пищу было больно до сих пор.

И, конечно же, исключительно благородством кипрских тюремщиков можно объяснить тот факт, что «почётным гостям» вообще позволили сохранить при себе вещи. Цивилизованные, но практичные до мозга костей питерские милиционеры, несомненно, лишили бы старшего лейтенанта Казакова не только вещмешка, но даже шнурков, поясного ремня и такого безусловно опасного в умелых руках предмета, как бумажник с содержимым. А так — Серж де Шательро честно отдал свой меч (не очень-то ему и нужный, если честно), зато остался при модернизированном ТТ (не Тульский-Токарев, конечно, снятый с производства в 1952 г… а девятимиллиметровый Тоцкий-Тихомиров образца 2001 г.) с четырьмя запасными магазинами к нему и шокере «Мальвина», за пару месяцев успевшем несколько разрядиться, но всё ещё способном сильно удивить любого врага на расстоянии вытянутой руки. Это не считая всяких полезных мелочей вроде зипповской зажигалки, фонарика «Лёд Лензер», швейцарского складного ножа и карманного CD-плейера «Панасоник». Последний предмет был исправен, но со сдохшими батарейками. Пользы от него не было никакой. Серж таскал этот последний осколок высокотехнологической цивилизации исключительно как дань болезненному чувству ностальгии.

На всякий случай Казаков завёл верные «Сейко-Норд» на два часа ночи, но «биологические часы» оказались вернее — Серж продрал глаза ровно за минуту до того, как зажужжал под ухом негромкий зуммер. Благородные рыцари дрыхли, что называется, без задних ног, включая и Теодора Чиворта («У этого парня либо стальные нервы, либо вовсе нет нервов», — пробормотал Казаков не без зависти, тут же устроив шевалье безжалостную побудку), а вот Хайме, похоже, так и не сомкнул глаз. Его длинная тёмная фигура уже маячила у входной двери. Сборы не заняли и минуты. Пистолет удобно разместился за поясом сзади, обоймы Казаков рассовал по голенищам сапог, в который раз уже мысленно посетовав на отсутствие в средневековой моде столь необходимого предмета, как карманы. Плейер, по хорошему, следовало выкинуть. Упрямый Казаков запихал его за пазуху против сердца. Встряхнулся легонько — ничего не звенит, не выпадает — и хлопнул Тедди по плечу:

— Пора. Ну, с Богом…

…Стражнику Георгосу в этот час тоже не спалось. Причиной тому были, правда, отнюдь не благородные помыслы, но всего лишь молодое и весьма коварное вино, коего он явно перебрал нынешним вечером. Чувствуя, что ещё минута — и его мочевой пузырь точно лопнет, Георгос выбранился по-гречески, осторожно пробрался меж храпящих стражей и вылез из душной караулки на вольный воздух.

Снаружи царила сущая благодать. К ночи ветер стих и дождь перестал, успокоилось штормовое море. Тучи разошлись, явив неровный серп растущей луны и россыпь ярких звёзд. В их бледном свете далёкие паруса чужих кораблей казались безобидными призраками. Кряхтя от нетерпения, стражник вылез в проём между осыпавшимися зубцами, распустил завязки на гульфике, и с высоты двадцати футов на камни зажурчал ручей.

Спустя три секунды с той же высоты полетело, кувыркаясь, тело и грянулось оземь. В шорохе прибоя звук удара был совершенно неразличим, тёмные кроны олив тут же скрыли труп. Стражник исчез, не успев ни вскрикнуть, ни даже понять, отчего умер, а там, где он только что стоял, выросли два тёмных силуэта — повыше и пониже. Хайме брезгливо вытер ладони о штаны. Казаков одобрительно кивнул и взмахом руки подозвал поближе Тедди Чиворта.

— Нам туда, — Транкавель-младший указал, куда именно. Крутая и узкая лестница без перил вела мимо караульного помещения к выходу — толстой створке, прятавшейся в глубине низкой арки. — Снаружи малый дозор. Это человек пять или шесть. Столько же в караулке, там смена. Эти сейчас, верней всего, спят, но оставлять их просто так негоже…

— Нас трое, их всего пятеро, — буркнул практичный Чиворт. — В караулке их оружие. Перебьём сонными.

— Медведь, а ты, однако, зве-ерь, — удивлённо покачал головой Серж. — Зачем такие крайности? Просто подопрём дверь чем-нибудь. Им оттуда самим нипочём не выбраться и не докричаться. А вот что дальше… Те, снаружи, они-то не спят.