Время взрослой веры. Как сохранить связь с вечностью

Но о каком объединительном соборе может идти речь, когда на собрании архиереев Украинской церкви, где из 90 архиереев присутствовали 83, 82 подписали заявление о неприсоединении к новообразованию и разрыве евхаристического общения с Константинополем?

Этот собор, по замыслу Константинополя, должен был объединить две раскольнические структуры, которые они легализовали, и каноническую Украинскую церковь. Но ее епископат практически единогласно высказался против.

Что бы сейчас ни произошло на Украине, как этому можно придать статус объединительного собора?

По украинским законам приход имеет право выбирать, куда ему идти со своим храмом?

Владимир Легойда: Но так называемый «объединительный» собор не приходы же собирает, он собирает епископат. И что они будут делать при отсутствии епископов канонической Украинской церкви? Кроме того, все это происходит в обстановке споров по поводу того, кто будет главой новой структуры, если она будет создаваться. И люди уже устали от всего этого.

Эксперты говорят, что результатом помпезных речей о поместной церкви будет… ограниченная автокефалия. Миро точно будут брать в Константинополе, а может быть, будет и еще большая степень зависимости украинской церкви от Фанара – она не будет независимой.

Недавно президент Украины поехал в Стамбул, подписал некое соглашение о сотрудничестве в создании единой церкви. Это соглашение, кстати, нигде не опубликовано, и его никто не видел, что тоже странно. Рациональное объяснение только одно: там нет никакого содержания. Оно заключено только ради того, чтобы лишний раз сказать, что скоро на Украине будет автокефалия. Посмотрите, мы же соглашение даже подписали. Только для того, чтобы «удержать тему на плаву»: дадим, дадим, конечно, дадим.

Некоторые юристы говорят, что подписание соглашения похоже на ничем не обоснованные претензии Фанара на обретение правосубъектности в международных отношениях. Это в мечтах Константинополя, наверное, делает его чем-то похожим на Ватикан, являющийся субъектом международного права.

Почему так мало перебежчиков?

Владимир Легойда: Почему «мало»? Пока нет ни одного.

Митрополит Черкасский и Каневский Софроний дал очень неоднозначное интервью. Митрополит Винницкий и Барский Симеон, один из трех участников встречи с президентом Украины, и владыка Филарет Новокаховский и Геничевский сделали заявление, из которого следует, что они никуда уходить не собираются. Митрополит Александр (Драбинко) не скрывает, что является сторонником идеи автокефалии, и, кажется, не ставит под сомнение легитимность и каноничность действий Константинополя. Но при этом он не сказал: я пойду во вновь созданную церковную структуру.

Все на самом деле прекрасно понимают, что происходят совершенно вопиющие вещи. Создана ситуация, в которой нет церковного измерения, а есть политические, в том числе предвыборные, и личные амбиции. А правды за этим нет.

Картина ясна даже для тех, кто в своем мировоззрении не опирается на Евангелие и не сопереживает оказавшимся в тяжелом испытании верующим людям, а рассматривает происходящее на Украине в сугубо прагматическом ключе: повторяю – на собрании епископов Украины 82 архиерея из 83 присутствующих подписали заявление, осуждающее действия Константинополя.

Если дело коснется святынь, лавр, дело в самом деле может дойти до столкновений с кровопролитием?

Владимир Легойда: К сожалению, ничего нельзя исключать. Понятно, что действующего президента – «хромую утку» в политологической терминологии – националисты скорее всего не будут спрашивать. Они на Украине демонстрируют свою сугубую автономность – делают почти все, что хотят, при попустительстве властей. 50 захваченных храмов канонической Украинской православной церкви за четыре года – это же уже реальность. А в 1992 году были жертвы и насилие над людьми. Но думаю, что уходящей – а она однозначно уходящая – власти на Украине, конечно, невыгодно закончить свои дни, оставив в наследство начинающуюся религиозную войну. Но только если она действительно уходит, а не цепляется за любую возможность (в том числе незаконную и безнравственную) политического самосохранения.

Эксперты говорят, что на Украине все зависит не от рейтингов, а от картинки, сложившейся в последний момент.

Владимир Легойда: Делать прогнозы, тем более электоральные, – дело неблагодарное. Но самые оптимистические соцопросы дают действующей власти максимум десять процентов голосов избирателей. В этом контексте введение военного положения кажется шагом в сторону, опасную для людей, многие эксперты видят в этом попытку извлечения политической выгоды.