Время взрослой веры. Как сохранить связь с вечностью

Поэтому для меня на «Фавор» пришли не «два миллионера», а люди, которые жертвуют и помогают, как никто другой. Захарову не нужно постановление синода, чтобы кому-то помочь. Он давно живет в Церкви. Церковь меняет людей, люди меняют жизнь. И не надо Церковь переориентировать на то, чтобы она меняла жизнь, а не людей. Наша «модель» находится в человеческом сердце.

Иначе очень легко уйти не туда. Еще несколько шагов – и договоримся до того, что Христос был первым революционером…

Личная связь и ответственность верующего человека, обладающего какими-то ресурсами, за положение человека, ими не обладающего, может и должна возникать только естественным образом.

А нравственно обязать?

Владимир Легойда: А вот это как раз и есть возрастание христианина. Он сам себя обязывает, совесть наша нас обязывает. Есть замечательные слова священноисповедника, отца Романа Медведя: задача пастыря так воспитать душу, чтобы она самостоятельно предстояла перед Богом и самостоятельно избирала добро. Как только священник начинает говорить: «Я за тебя выбрал, иди и делай», это уже не христианство. Христианство в этом смысле не социальная религия. Мы же не Царство Божие на земле строим, а души воспитываем. Готовим к Царству Божиему.

Патриарх Кирилл на фестивале «Вера и слово» сказал, что тема справедливости сегодня – одна из главных. Она была и основной темой его выступления на Всемирном русском народном соборе. Нельзя допускать такого социального расслоения, которое есть у нас сегодня. Кстати, чтобы этого не было, люди во власти должны чувствовать жизнь простого человека. Этого, конечно, часто не происходит. Но отрыв от реальной жизни людей для власти губителен. Для общества в целом – разрушителен. Но для Церкви здесь есть опасность начать жить политическими высказываниями и политической логикой.

Кстати, у меня недавно в «Парсуне» Валерий Фадеев сказал замечательную вещь: в ряде официальных документов… просто нет места людям. Эти документы должны как-то обустраивать нашу с вами жизнь, но как это возможно, если разработчики подобных текстов совсем не думают о людях? Кстати, я знаю Валерия Александровича много лет и думаю, что его позиция, его такое отношение – это следствие его мировоззрения. А как иначе? Вот вам и пример того, как Церковь, вера влияют на человека и через него – на нашу жизнь.

Только машина у него, по-моему, раз в пять дороже всех главредовских… Извините уж…

Владимир Легойда: Не знаю, не интересовался. Хотя Валерий Александрович на жизнь не жалуется, так и сказал у меня в программе.

Может, Церкви надо быть поактивнее в побуждении сильных мира сего к добру, ну не меняется падший мир.

Владимир Легойда: Да, есть опасность окуклиться, создать себе зону комфорта внутри православной жизни. Но все-таки речь должна идти о личной, не навязанной никем ответственности. Она существует не для реализации социальных программ. Хотя и может реализовывать социальные программы. Но Церковь – это собрание верующих… И вопрос «Что Церковь сделала для?..» вы задаете мне потому, что берете интервью. А вообще мы с вами его себе лично должны задать – как члены Церкви. И ответить на него. Если мы накормили бездомного, то это Церковь сделала. И если не накормили, то тоже Церковь не сделала. Вот Леша Захаров никогда не задаст другому вопрос: «А что Церковь сделала?» Потому что задал его себе. И отвечает на него сам – по мере сил.

А для меня было важно признание того же Валерия Фадеева у вас на «Парсуне» в том, что он «левеет». И социологи говорят, что наш сегодняшний социальный идеал – гуманное брежневское время…

Владимир Легойда: То, что на «левом» фланге сегодня для кого-то расположен идеал, не безусловный аргумент за тот строй. Это скорее характеризует состояние наших умов.

А как Церковь относится к левым ценностям?

Владимир Легойда: Церковь оставляет за конкретным человеком право «леветь» или «праветь». Христианство, с одной стороны, самая догматически оформленная и завершенная религия с наиболее жесткими догматическими установлениями, но с другой – у догматов очень узкая «сфера интересов», непосредственно связанная со Спасением. А политические представления христианство не догматизирует. Чтобы быть христианином, человек не должен быть «правым» или «левым». С паствой в храме так не обойдешься: ты «левый» – молодец, а ты «правый» – не совсем. Или наоборот. Христианин здесь свободен.