Всадник без головы

The scrap of smeared paper has furnished the last link in the chain of evidence; and, though this is but circumstantial, and the motive an inconceivable mystery, there is now scarce any one who has a doubt about the doer of the deed.	Клочок обожженной бумаги -- последнее звено в цепи доказательств, и хотя это только косвенная улика, а мотив преступления по-прежнему остается тайной, однако среди присутствующих едва ли найдется человек, который еще сомневается, кто совершил преступление.
After a short time spent in examining the envelope-passed from hand to hand among the jurymen-the witness who has hinted at having something more to tell, is directed to continue his narration.	После того как присяжные по очереди осмотрели конверт, свидетелю снова предоставили слово, поскольку он заявил, что еще не все сказал.
He proceeds to give an account of his suspicions-those that originally prompted him to seek for "sign" upon the prairie. He tells of the shot fired by Calhoun from the copse; of the chase that succeeded; and the horse trade that came after.	Он говорит о том, как у него возникли подозрения, которые и заставили его искать следы в прерии; о выстреле Колхауна из чащи и о том, как после этого капитан бросился в погоню, о мене лошадьми.
Last of all, he describes the scene in the chapparal, where the Headless Horseman has been caught-giving this latest episode in all its details, with his own interpretation of it.	Наконец он подробно рассказывает о сцене в зарослях, когда был пойман всадник без головы.
This done, he makes a pause, and stands silent, as if awaiting the Court to question him.	После этого он делает паузу, словно ждет вопросов.
But the eyes of the auditory are no longer fixed upon him.	Но на него уже больше не смотрят.
They know that his tale is completed; or, if not so, they need no further testimony to guide their conclusions.	Все знают, что он закончил свой рассказ, а если и нет, то доказательств все равно достаточно.
They do not even stay for the deliberations of the Court, now proceeding to sift the evidence.	Присутствующие даже не хотят ждать, пока суд будет совещаться.
Its action is too slow for men who have seen justice so near being duped-themselves along with it; and-swayed by a bitter reactionary spirit-revenge, proceeding from self-reproach-they call loudly for a change in the programme. The Court is assailed with the cries:-	Такая задержка не по вкусу людям, которые только что были свидетелями, как правосудие едва не оказалось обманутым и они вместе с ним; и теперь, чувствуя упреки совести, они громко требуют:
"Let the Irishman go-he is innocent!	-- Освободите ирландца, он совершенно не виновен!
We don't want any farther evidence.	Нам больше не нужно доказательств!
We're convinced of it.	Все ясно!
Let him go free!"	Отпустите его!
Such is the talk that proceeds from the excited spectators. It is followed by other speeches equally earnest:-	Раздаются и другие, не менее настойчивые требования:
"Let Cassius Calhoun be arrested, and put upon his trial!	-- Арестуйте Кассия Колхауна! Предайте его суду!
It's he that's done the deed!	Это он совершил преступление!