Всадники в грозу. Моя жизнь с Джимом Моррисоном и The Doors

Однажды утром, после выступления в «Fog», Джим и Робби нанесли Рею с Дороти визит на рассвете — под кислотой. Они притащили с собой пару проституток из клуба, наших знакомых. (Никто из нас так и не воспользовался). Они вошли в дом и услыхали характерные звуки, означавшие, что Рей с Дороти делают «это». (Я пишу «характерные», потому что Джим, поживши у них в доме, любил при случае воспроизвести вслух всю фонограмму, включавшую рычание Рея и вздохи Дороти: «О, Рей, о, Боже, о Рей, о Боже»).

На приходе от двойной дозы чистого солнечного эсида[27], Джим начал хохотать и пихать Робби, указывая пальцем на шумную спальню. Затем ему попалась на глаза полка с заветной коллекцией грампластинок Рея, и он принялся вытаскивать диски из обложек и запускать их через все обширное помещение. Рей выглянул как раз в тот момент, когда Джим принялся топтаться по дискам ногами, и изрек — сдержанно: «Окей, мальчики, вечеринка окончена».

Робби нервно хихикал на заднем плане. Бляди быстренько выскользнули за двери и направились к морю искупаться. Джим застыл посреди комнаты, глядя на Рея стеклянными глазами. У него под ногами валялись побитые диски с отпечатками грязных подошв. У Рея заиграли желваки.

Это был очередной демарш Джима против «старших» — итог его совместного проживания бок о бок с Реем и Дороти в их двухкомнатной квартире. За год Джим успел превратить их в суррогатных родителей и теперь «порывал с предками».

Рей вернулся в спальню и прикрыл за собой бумажную японскую дверь-задвижку. «Мальчики» покинули помещение. В отместку, Рей предложил Дороти одеваться, поскольку де надо съездить домой к родителям Робби на Пэлисейдз и помыться, наконец, в нормальной ванной с горячей водой. (Санузел в пляжном особнячке оставлял желать лучшего).

Стью и Мерилин Кригер были несколько удивлены, заслышав шум воды в ванной для гостей в семь утра, зная, что их сын сегодня не ночует дома.

После того, как шок по поводу суммы за аренду поутих, я сам полюбил наш дом на пляже. Как здорово было развалиться на пляжном лежаке во время перерыва, глядя в небо, где пролетали самолеты, взлетавшие из Лос-анджелесского аэропорта и слушать, как Рей приговаривает: «Однажды мы будем в одном из них». Рей говорил с такой интонацией, словно мы, или, по крайней мере, он, просто обречены стать знаменитыми.

Шкодливая натура Моррисона продолжала проявляться в «Fog». Феликс подсадил Джима на амил-нитраты, или «хлопушки», маленькие желтые капсулки. Их нужно было разломать (или «хлопнуть») и сунуть себе под нос, вдохнув нечто, пахнущее нашатырем. Они были предназначены для больных-сердечников, и давали быстрый двадцатисекундный приход. На второй уикенд наших выступлений в клубе, мой нос учуял знакомый запах. Спутать его было невозможно.

В один из вечеров, как раз посередине соло в “Light My Fire”, Джим изогнулся, цепляясь за микрофонную стойку, и сунул «хлопушку» мне под нос. Я начал уворачиваться, старясь при этом не свалиться с табуретки и не сбиться с ритма. Меня порвало от смеха. Я едва не выронил палочки. Джим обернулся к Робби. Но тот, в отличие от меня, не был привязан к месту и улизнул со своей гитарой. Рей был следующим. Как и я, он не мог оторваться от инструмента. Он истерически заржал, когда Джим качнулся к нему, перегнувшись через орган, и ткнул капсулку ему в ноздри. Бедолага извивался, раскачиваясь на стуле, а его пальцы, тем временем, бешено колотили по клавишам, и темп “Light My Fire” ускорился, как в нервном припадке.

Публика восприняла происходившее на сцене, как нечто само собой разумеющееся. Им было не привыкать к разным конченым личностям, и большинство было в пьяном ступоре. Да и публики самой было кот наплакал. Наши друзья уже видели нас достаточное количество раз и престали ходить в «Fog». Место сдохло.

* * *

К нашему удивлению, Билли Джеймс с «Columbia Records» наведался в клуб, поглядеть на нас. Лейбл Дилана! Ему понравилось наше демо, и он был завотделом A&R (артистов и репертуара, и в его обязанности входил поиск свежих талантов).

«Моя жена Джуди будет вашим менеджером, я не могу, к сожалению, пока работаю на фирму. Конфликт интересов. Но я буду рядом». Наговорили с три короба, но прошел месяц — а воз был все там же. С каждым днем мы начинали все сильней беспокоиться из-за отсутствия новых концертов.

Однажды, днем в понедельник, мы собрались на репетицию прямо в клубе, потому что вся наша аппаратура оставалась там после воскресного выступления. Я прошел сквозь помещение, пропитанное ароматами скисшего пива, арахисовой шелухи и табачного дыма. Как ни странно, ночью в такой атмосферке ощущаешь себя вполне окей. Но окунуться в нее ее средь бела дня — брррр!

— Я думаю, не принять ли нам кислоту, да сходить на «Коламбию», и сказать им там всем, как они нас задолбали, и не пора ли им почесаться? — громогласно прознес Джим.

— Какой свежий подход к бизнесу, — съязвил я.

— Нормальная идея, Джим, — сказал Рей, пытаясь его утихомирить. — Но, может, давай сперва порепетируем?