Всадники в грозу. Моя жизнь с Джимом Моррисоном и The Doors

Толпа была возбуждена, явившись на концерт с фестиваля-митинга «Human Be-In» в Парке Золотых Ворот (Golden Gate Park). Мы тоже побывали там, в первой половине дня. Было похоже на огромный пикник на природе, с марихуаной вместо еды. Там собралось двадцать тысяч хиппи и много знаменитостей. Поэт-битник Гэри Снайдер трубил в огромную морскую ракушку. Среди других Бродяг Дхармы[30], явившихся а парк, были поэты Аллен Гинзберг, Лоуренс Ферлингетти и Майкл МакКлюр, ставший позже близким другом Джима. Также присутствовали представители нарко/гуру культуры: Ричард Альберт (он же Рам Дасс) и Тимоти Лири, кислотный король. Все хорошо провели время, оттягиваясь за мир на этом первом love-in в истории.

Когда мы вышли на сцену в Филлморе, публика встретила нас сдержанно, возможно, потому что все ждали Young Rascals или, скорее, потому что никто не знал, чего от нас ожидать. У нас не было бас-гитариста, в отличие от всех групп, к которым они привыкли, и мы сразу погнали довольно мрачную, зловещую волну. Отчасти в ответ на холодный прием — мы сами побаивались — но через пару номеров Джим понял, что это сработало, и продолжил в том же духе.

Все равно, оставалось ощущение, что к нам присматриваются, как к чужакам, потому что мы были из L.A.

Тем вечером мы не «убрали со сцены» никого из конкурентов, но люди в первых рядах глазели на нас так, словно мы явились с другой планеты. С раскрытыми ртами и выпучив глаза. Во время соло Робби в “Spanish Caravan” Джим стал на колени перед Робби, разглядывая вблизи, как бегают его пальцы. На репетициях я тоже частенько просил Робби поиграть фламенко, чтобы полюбоваться на его звукоизвлечение. Его правая рука выглядела, как краб со многими ножками, ползающий по струнам.

В отчетах написали, что мы группа, которую лучше видеть, чем слышать, возможно, из-за кожаных штанов Джима. После того, как у нас появились деньги не только на жратву и аренду жилья, мы начали призадумываться насчет гардероба. Мы больше не обсуждали, как кому из нас одеваться. Рей продолжал носить костюмы или спортивные курточки. Джим облачился в кожу, а мы с Робби стали одеваться в стиле хиппи. Флауэр-пауэр. Рубахи без воротничков и сюртучки а-ля Неру. Все — кричащих цветов. Иногда меня посещали сомнения по поводу некоторых из моих прикидов: я опасался, что людям больно смотреть на меня без темных очков.

В этот вечер во время нашего выступления самый большой рев в зале поднялся, когда Рей сказал, что мы были в парке на «лав-ине».

Когда мы отыграли, я отыскал свободное место в толпе, поглядеть на Rascals. Я следил преимущественно за их барабанщиком, Дино Данелли, он был хорош, крутил в воздухе палочки и не смазал ни одного бита. Я должен был признать, что группа свое дело знает туго. Певец и гитарист выдали весь стандартный набор рок-н-рольных поз и телодвижений. Одновременно, послушав их поп-саунд и сравнив его с нашим, я убедился, насколько мы серьезней. Мы хотели быть бóльшим, чем просто развлечение. Как сказал в то время Рей: «Мы стремились, чтобы наша музыка вызвала короткое замыкание в уме и позволила подсознанию течь свободно». Другими словами, мы хотели быть группой, которая заставит вас призадуматься, когда вы будете идти домой с концерта.

Три недели спустя The Doors снова выступали в Филлморе, открывая концерт, на этот раз перед Grateful Dead и Junior Wells and his All-Stars.

Оусли Стенли III, подпольный химик и звукорежиссер Dead, явился к нам за сцену, поболтать. У него были длинные, светлые, свисающие прядями волосы, и он носил круглые очки в проволочной оправе а-ля Бен Франклин.

Одна таблетка сделает вас больше, другая сделает вас меньше
Те таблетки, что дает вам мама, не сделают вообще ничего[31]

Я надеялся, что «белый кролик» подгонит нам на пробу свой знаменитый чистый ЛСД, но он хотел «подлечить» нас насчет музыки.

— Вам, ребята, нужен бас-гитарист. У вас в саунде дыра, бас делает его поплотнее.

Мы с Реем покивали в знак согласия, и доктор удалился.

— Если мы заставили его поволноваться, значит, мы все делаем, как надо, — заявил я.

— Да уж, теперь точно давайте не брать никакого бас-гитариста, — подтвердил Рей.

* * *

Мы играли по клубам в Лос-Анджелесе — «Hullabaloo», «Gazzarri’s» и других, месяца два — пока нас в марте снова не пригласили в Сан-Франциско. Так как наш альбом взлетел в чартах, на этот раз мы были хедлайнерами.

Avalon был еще одной «психоделической танцплощадкой» в Сан-Франциско. Им рулил мягкий и добродушный Чет Хелмс, местный промоутер с русыми волосами до плеч и густой бородой. Между Хелмсом и Биллом Грехемом из «Fillmore» велась серьезная конкуренция за музыкальные группы. Со временем группы пожестче, представлявших хардкор и андеграунд, перебрались выступать в Авалон, послав Грехема за его агрессивное антрепренерство.